"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автораскороговоркой:
- Ах, это ваша поклажа? Проходите, садитесь, Петеньки нет, Арсеня скоро придет. Милости просим, как же эдак? Поклажа оставлена, а никого нет, а Петя вышел и догадался: видно, говорит, кто-то из деревни приехал. - Вот, благодарствую, видно, я угадал. Значит, тут живет Петр Николаевич? - Здесь, здесь! - Старушка засуетилась с самоваром, но Данило решительно ее остановил: - Не сумлевайтесь, ничего не требуется. Мне бы Петра Николаевича... Он расспросил, где найти Петьку, как до него добраться, достал из корзины писанную Николаем Ивановичем бумагу и ушел. Старушка - мать Арсен-тия Шиловского - надела платок, телогрейку и проводила Данила до нужного трамвая. Она взяла с него слово, что он обязательно приедет ночевать, а Данило, ободренный, обрадованный, поехал искать Штыря и Калинина. Бумага с клеймом фабрики Сумкина, на которой была написана жалоба, лежала за пазухой, трамвай браво гремел железяками. Данило Пачин ехал по белокаменной, полный хороших надежд. Он верил в свою справедливость. Он без особого труда нашел дом, где принимал ходоков председатель ЦИКа Михаил Иванович Калинин. "Мужик-то он наш, тоже ведь деревенский, - думал Данило, - должон разобраться, должон воротить права. Господи, благослови!" Данило мысленно перекрестился и взялся за большую медную скобу. Он вошел в коридор, старательно обтер о половичок валенки, снял шапку. Нащупал под шубой бумагу и ступил на лестницу. Его не остановили и не окликнули, он немного умел читать вывески и вскоре на четвертом этаже нашел нужные двери. представительного человека. - Здравствуйте, - произнес Данило. - Я, товарищ командир, на одну минутую, мне бы к Михаиле Ивановичу. Значит, это... - По какому вопросу? Данило замялся, ворочая шапку в ненужных сейчас руках: - Мне бы к Михаиле Ивановичу... - Заявление? Жалоба? Оставьте ваши бумаги, разберемся, сообщим по месту жительства. Есть у вас заявление? Секретарь председателя ЦИКа глядел куда-то сквозь Данила, успевая разглаживать бумаги. В приемной слегка пахло приятным табачным дымом, и этот домашний запах вернул Данилу сообразительность. Он потоптался и сказал: - Да нет бумаги-то... Мне бы Михаила Ивановича, с глазу на глаз. - Сегодня нельзя, гражданин. Занят Михаил Иванович. - Ну я ежели попозже зайду. Пока до свиданьица. - Данило повернулся и вышел. От волнения он надел шапку только на улице, и милиционер-регулировщик долго смотрел на живописную лысину мужика. Прошло два часа. Данило не спеша обошел вокруг Кремля, подивился на узорчатые маковки Покровской церкви, поглядел на реку и посидел на снежной скамеечке какого-то садика. Набравшись терпения, он снова пошел в приемную. Человек пять посетителей - мужиков и городских - сидели на стульях, и тот же секретарь названивал кому-то по телефону, подписывал бумаги. Данило решил подождать, пока народу будет поменьше, снова вышел, походил около дома и вдруг увидел Штыря. Петька в черных с калошами валенках, в суконном черном пиджаке и богатой |
|
|