"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

Билинкис смело подошел к попу.
- Вы здесь заведывающий? Патрудитесь адеться! - заикаясь и без акцента,
сказал председатель тройки. - Вы будете аристованы.
Арсентий, улыбаясь, подвинулся ближе.
Поп недоуменно, словно ничего не понимая, поглядел на них, потом,
испугавшись, начал искать шубу. Когда он сунул свои громадные руки в рукава
и взял шапку, Шиловский и Билинкис встали у него по бокам. Вдруг коротким
движением локтей он раздвинул себе пространство: члены особой тройки
полетели от него, один влево, другой вправо. Поп бросился из алтаря,
распахнул дверь бокового выхода, сбил с ног шофера, бегом миновал двор и
через какой-то узкий проулок ринулся в город. Сзади, где-то около церкви,
хлопнул выстрел. Николай Иванович (а это был именно он) бежал, бежал что
есть мочи, не оглядываясь. Он свернул в другой проулок, выбежал на другую,
очень коротенькую улицу и только после этого оглянулся. Улица была пустынна,
но милиционер свистел где-то недалеко. Николай Иванович побежал вновь,
нырнул под какую-то арку и спрятался за железной воротницей. Он видел в
щель, как мимо арки, тяжело дыша, пробежал Шиловский, слышал, как проехала
машина, и, в меру отдышавшись, вновь затаился.
Николай Иванович вышел из-за воротницы не раньше как через полчаса. Он
выглянул из-под арки и, убедившись, что ничего опасного нет, стараясь не
торопиться, прошел мимо незнакомого места. Добрался до какого-то трамвая и
поехал куда глаза глядят, подальше от злополучного храма.
Не догнав попа, тройка все же вернулась в церковь и сделала в алтаре
обыск. Прихватив с собой испуганного старого дьячка или псаломщика, а также
большой серебряный крест с крупной, впаянной в него жемчужиной, тройка
поехала в финотдел. Вскоре Шиловский подписал акт и направился домой:
усталость бессонной ночи снова вернулась к нему.


VIII

Данило вернулся к дому "бывшего Зайцева" в полном расстройстве. Он
видел, как поп Рыжко выскочил из алтаря и ударился в боковой выход, как
через какое-то время погнались за Николаем Ивановичем приезжие. "За какими
шишами в церкву было ходить? - думал Данило. - Накликали беды на свою
голову". Он не знал, где Николай Иванович, куда его увезли и что теперь
делать. Решил скорее искать Петьку Штыря.
Данило в беспокойстве поднялся по знакомой теперь лестнице, нашел
коридор и нужные двери. Корзины у дверей не было, и он обрадовался: значит,
прибрали хозяева, дома кто-то есть. Коридор стал многолюдным и шумным, пахло
жареным луком. Играло в комнатах радио, женки, не замечая Данила, сновали
мимо, ребятишки с криками бегали взад-вперед.
Данило без стука толкнул дверь, снял шапку. Большая, оклеенная розовыми
обоями комната делилась занавеской на две неравные половины. В углу стоял
стол, покрытый протершейся на углах клеенкой, на столе самовар и какая-то
еда, накрытая газеткой. В другом углу размещался крашенный в розаны сундук и
кровать с зеленым стеганым одеялом. Данило разглядел бы еще швейную машину,
горку и гармонь на шкапу, но от занавески отделилась широкая в кости
женщина, почти старушка, одетая в коричневую с воланами и гарусом кофту. Она
подошла к горке, не спеша надела очки и, разглядев Данила, заговорила