"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

под ним тяжелую от кос девичью голову.
Палашка, ухмыляясь в темноте, довольная собой, выпорхнула из бани Она
догадливо поставила к наружным дверям батожок и, торопливо подхватив
сарафан, побежала в гору: ольховская балалайка звенела совсем близко.


V

Отец Николай знал, что его зовут в деревне Рыжком, а некоторые -
попом-прогрессистом. Первое прозвище он терпеть не мог, а вторым званием
открыто гордился. Шибановские старики, прознавшие о его новейших взглядах,
немало спорили, когда нанимали попа. Кое-кто говорил, что такого попа нельзя
и близко пускать к приходу. Особенно противился отец Жучка Кузьма Брусков -
такой же хитрый и востроносый. (Отец Николай позже припомнил это и назло
всем Брусковым дал внуку Кузьмы совсем несуразное имя - Крысанфей) Да,
старики не хотели пускать в приход отца Николая. Только дело решили вовсе не
старики, а бабы. Когда отец Николай, делая пробную обедню, вышел из царских
врат и начал службу, то от первых же звуков его могучего и красивого баса
стекла в церковных окнах задребезжали. Галки, как. рассказывали позднее, с
крикам снялись с куколой. Не зря еще в бытность свою в досточтимом и древнем
граде Вологде отца Николая лично знал сам преосвященнейший Алексий, епископ
вологодский и тотемский. Владыко был милостив к тогдашнему семинаристу Коле
Перовскому - сыну бедного псаломщика заштатной усть-сысольской церквушки.
Только все это было так давно, что совсем забылось. Отец Николай переменил
за свою жизнь много приходов, ездил даже на войну, будучи полковым
священником, а вот теперь судьба привела его в деревню Шибаниху.
Сегодня, обиженный востроносым Жучком, он оставил кобылу у ворот Кеши и
пришел к сельсовету.
У крыльца отец Николай высморкался и крякнул. Смело ступил на скрипучую
лошкаревскую лестницу, отчего не только лестница, но и весь верхний сарай
как бы стронулись с места. Что-то треснуло. Отец Николай почтительно открыл
дверь. Он не то чтобы испугался, но был слегка ошарашен. В сельсовете никого
не было, ярко горела лампа, а на скамье под белым холщовым саваном лежал
покойник. Отец Николай перекрестился. Мигая и щурясь, подошел поближе.
Покойник с мертвенно-белым лицом, со сложенными на груди руками был длинный
и тощий, в щелях неплотно прикрытых век неподвижные виднелись белки глаз.
"Свят, свят... ах, чтоб тебя!"
Отец Николай выругался Покойник глубоко, сладко всхрапнул и даже почесал
за ухом. Но не проснулся. Тогда отец Николай встал поплотнее, набрал полную
грудь воздуха и с мощным придыхом, громогласно и ровно вывел своим нездешним
басом:
- Со святыми упоко-о-ой!
Петька Штырь вскочил со скамьи словно ошпаренный. Торопливо протер глаза
и с перепугу попятился к Стенке, но запутался в саване и грохнулся через
скамью на пол. Тут он смачно выматерился, отчего и очнулся. Только после
этого осмысленно поглядел на попа.
- Воскрес, каналья! - захохотал отец Николай, держа руки в бока. -
Воскрес! А я и впрямь подумал: оставил человек земную юдоль!
- Тьфу! Ну, рыжий хрен, рано тебе меня отпевать! Я еще поживу!
- Вполне приемлю, юноша, - Николай Иванович хотел обидеться, но не