"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

мог. - Приемлю и твое непотребство в речах, бо не в своем уме сказано. Вы -
Петр, покойного Николая Артемьевича Гирина сынок, если не ошибаюсь?
- Ну! - Петька встал на ноги, потер ушибленный затылок.
Поп и "покойник" за руку поздоровались. Сели за председательский стол,
закурили.
- Ушел, понимаешь, сейчас, говорит, приду. Ну, я ждал-ждал и прилег.
Ряжеными собирались на игрище. Не видал его, Николай Иванович?
- Нет, не видал.
- А Сколько время-то?
Поп вынул часы. Откинулась крышка с клеймом знаменитой фирмы Павла Буре.
- Четверть девятого. Подождем, юноша. А если не против, то у меня
имеется горячительное. Самая малая толика, но есть. Как, Петр Николаевич?
Петька задумался, но ненадолго. Махнул рукой.
- А, давай! Только двери запрем, на всякий пожарный.
Откуда-то из своих широких одежд отец Николай достал слегка початую и
заткнутую хлебным мякишем четвертинку. Петька же закрыл на крюк двери и
развернул газету с остатками бараньей печени. Николай Иванович разлил водку,
третью часть оставил для исчезнувшего Микулина. Поп с Петькой дыхнули оба
сразу. Двигая кадыками, выпили.
- Пиян да умен - два угодья в нем! - сказал поп и крякнул. - Еще Петр
Великий изрек подлые сии словеса.
- Почему, Николай Иванович?
- Потому, Петр Николаевич, что умный человек пиян бывает токмо в
ослеплении страстей низменных, а бывает ли пияный умным? Паки и паки дурак.
Любому мелкому бесу раб и прислужник...
Отец Николай хотел добавить еще что-то более веское, но лестница
заскрипела, двери начали дергать, и раздался нетерпеливый стук.
- Колька Микулин, - сказал Штырь и побежал открывать.
Распахнулись двери, но на пороге стоял совсем не Микулин. Это был
уездный уполномоченный Иг-наха Сопронов, высаженный ольховским ездоком
Пашкой на большом шибановском волоку. Не заходя домой, Сопронов прошел
прямиком в сельсовет. Весь хмель тотчас же вышибло из головы не только попа,
но и "покойника".
- Так. Кто такие? - Сопронов сел, небрежно вынул из кармана наган и
положил на стол. - Документы? Где председатель?
Отец Николай и Петька Штырь переглянулись.
- Фамиль?
- Чья? - хором отозвались Рыжко и Штырь.
- Ваша, ваша, сперва! - Игнаха Сопронов указал дулом в сторону
"покойника".
- Так ведь что... - Петька Гирин, по прозвищу Штырь, закурил. - Я ведь
еще с вечера умер, меня уж из всех списков похерили...
- Ты мне дурачка не валяй! - закричал Сопронов, хватая наган. - Фамиль?
Почему в сельсовете?
- Умер-то? Это уж где приперло, там и умер.
- А ну, становись к печке! Как фамилия?
- А ты кто такой? - Петька ступил навстречу Сопронову. - Чего орешь,
как в поскотине?
Сопронов побелел, вскочил и направил наган в потолок, но Петька закинул
полу савана и вдруг тоже выхватил из кармана наган...