"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автора

рукав...
- Не у нас, а у вас! - строго сказал бледный Скачков. - Мы с утра были
готовы.
- А мы, батюшко, погоду-то ведь не из кудели прядем. Ее не купишь на
ярмонке, погоду-то, чего пошлет Господь, то и будет, - сказала старуха
Новожилиха.
- Тише, товарищи! - Следователь поднял руку. - Предлагаю выбрать для
ведения собрания председателя и секретаря для записи выступлений. Есть
предложение: товарища Куземкина! Будем ли голосовать по этому вопросу?
- Не будем! - крикнул Нечаев.
- Товарищ Куземкин, бери вожжи в свои руки, а ты, товарищ Зырин, пиши
протокол. Требуется записывать все реплики...
- А ежели чья задница реплику невзначай подаст? - сам для себя, но
довольно внятно проговорил Судейкин. - Тут, конешно дело, какая реплика...
Можно вслух, а можно и шепотком.
Мужики, сидевшие вблизи, засмеялись.
- Товарищи, - поднялся Митька Куземкин. - Таскать, надо пустые
разговоры забыть и приступить к вопросам. Какая, таскать, на сегодняшний
день повестка дня? Зачитываю!
И председатель, два года назад перенявший слова "так сказать" от самого
Микулина, предложил такую повестку дня:
- Доклад по займу второй пятилетки и о шести сталинских условиях.
Высказаться товарищу Сопронову. Вторым вопросом поставить силосование и
заготовку грубых кормов, третьим - строительство нового скотного двора,
четвертым - выборы бригадиров. Пятый вопрос - разное. Что обсуждать в
"разном", покажет, товарищи, ход собранья! - закончил Куземкин. - Вам слово,
товарищ Сопронов.
- Я, Дмитрей Дмитревич, слова у тебя отнюдь не просил и доклада ставить
не собираюсь!
Люди напряженно затихли. Слышно было, как у реки крякали в разных
местах сразу три дергача. "Ничего себе", - подумал Микулин и поглядел в
сторону следователя. Скачков пошептал что-то на ухо Куземкину. Встал со
скамьи, вроде бы спокойно произнес:
- Не будем, товарищи, терять время, приступим к обсуждению главных
вопросов. Доклад сделает сам предрик товарищ Микулин...
Микуленок не ждал такого поворота, но делать было нечего. Он поднялся и
согнал под ремнем складки на гимнастерке. Откашлялся. Приготовился говорить
про заем и шесть сталинских условий. Следователь как раз убежал по срочной
нужде, а тут и появился у всех на виду Евграф Миронов. Микулин испугался.
Евграф пробирался в толпе, через ряды скамеек, прямо к президиуму. В
руке его белела бумага.
- Таскать, что у тебя, Евграф Анфимович? - не растерялся Митька
Куземкин.
- У меня, Митрей Митревич, личное заявление! Вот, прошу разобрать...
- Заявленье принесешь завтре в контору.
- Нет, прошу разобрать на общем собранье. - Евграф повернулся к народу.
- Разобрать! - выкрикнули из толпы.
- Пусть зачитает.
- Говори, говори, Евграф Анфимович, не стесняйся.
- Да я что? - смутился Евграф от общего к нему внимания. - Мое дело не