"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу авторак спеху, можно и после. Я, значит, одно прошу...
Поднялся шум. Предрик Микулин тщетно пытался взять себя в руки. Митька Куземкин начал вслух зачитывать мироновскую бумагу: - Тише, товарищи! Читаю. "На общее собрание колхоза "Первая пятилетка" от Миронова Евграфа, гражданина деревни Шибанихи Ольховского сельсовета. Заявление. Прошу убедительно колхозников поставить меня... - Митька запнулся и даже глаза вытаращил -... в шибановские пастухи. Как не имею пропитанья себе и своему семейству, а пастух Гуря скот пасти не желает и уговор с обществом хочет расторгнуть. Прошу в просьбе не отказать. К сему Миронов". У предрика Микулина отлегло от сердца, однако же собрание окончательно сбилось с правильного пути. Люди прослушали заявление Миронова, затаив дыхание. Первым очнулся Киндя Судейкин. Он хлопнул по колену своим картузом, в котором прятал когда-то микулинскую печать, утерянную в соломенных скирдах: - Еграша, да ты што? Взаправду ли? - Взаправду, Акиндин Ливодорович, взаправду. Мне по миру ходить не с руки... Колхозники зашумели еще больше. Заговорили все сразу, не слушая друг друга. Бабы заохали: "Экой мужик да в пастухи, разве ладно?" - "А чево ему, бедному, делать, ежели все отнято?" - "Правда, правда, ведь ись-пить надо каждый день". - "Говорится в пословице, от сумы да от тюрьмы не зарекайся". - "А за што в тюрьму-то мужика упекли? Ведь не за што не про што". - Надо бы, таваришы, Гурю-то сюды, - встал с места Новожил и обернулся к собранию, - ведь мы с им вон как рядились, с Гурей-то. По рублю с коровы ярушки. - Гуря пасет худо, робятушки, - сказал Петруша Клюшин. - Того и гляди, убежит в Ольховицу! - поддержал Савва Климов. - Нет, это не пастух для Шибанихи. - Говорят, опеть звирь выходил прямехонько на коров, а Гуря сидит да сам с собой разговаривает. Лето добром не кончится... - На медвидя-то надо бы идти всей деревней, облавой, по всем поскотинам. И пастуха надо другово. Ежели бы Миронов лето допас, дак разве худо бы? - произнес Жучок сиротским своим голосом. - А чево нам Марья-то с Палашкой присоветуют? Где у тебя жен-чины, Евграф да Анфимович, пускай скажут свое согласье. Евграфовых женщин на собрании не было. Микуленок сидел как на шильях. Он глядел то на людей, то в сторону конторских дверей, куда убежал Скачков. Куземкин тоже озирался по сторонам. Один Игнаха Сопронов ухмылялся про себя и сидел за столом недвижно. Но вот, наконец, появился Скачков и сразу взял быка за рога: - Продолжаем, товарищи! В чем дело, Куземкин? Почему сорван доклад? - Доклад, товарищ Скочков, таскать, не сорван. Обсуждаем заявленье Миронова... - Ой, вы лешие! - кричала в задних рядах Самовариха. - Разве вы не лешие, наладились до утра сидить! А ковды спать-то будете? Ведь и вчерась тучи ходили по небу... - А вот у Васьки Пачина сварьба ишшо будет. Так уж заодно бы опеть ночь не спать. |
|
|