"Михаил Беляев. Пожар (Приключения-78) " - читать интересную книгу автора

- А вы отвернитесь, - косо блеснула взглядом Сандра. - На цыганок
нельзя смотреть - кровь испортится.
- Пускай портится! Можно и рискнуть ради этого. А чем черт не шутит?
Быть может, ради этого случая по земле хожу: вас увидеть, влюбиться - и
жизни конец! Ну что скажете, Оксана Ивановна? Я ведь перед вами, как на
духу. О боже! Опять смутилась, румянцем залилась. Вот, Саша, какая она:
соромливая, пригожая, хлебосольная и добрая, добра всем желает. И вам, и мне
тоже. И еще я скажу: мастерица песни петь. Талантов у нее скрыто
видимо-невидимо. Ах, уважаемая Оксана Ивановна, вы даже стесняться не
разучились!
- Юхим Семенович, грех вам обижать меня, - совсем не зная, как
принимать слова старосты, отозвалась Оксана Ивановна. - Вы меня как невесту
расписали, а мне уже пятьдесят годков.
- Нет, Оксана Ивановна, не обижаю я вас, - возразил староста. - Разве ж
худо о красоте женской говорить? Почитайте книги - во всех веках люди
женщину, как божество, возвышали. Чтобы она всегда оставалась для нас,
грешных мужчин, и таинственной и недоступной. И в школах этому учат, -
нравоучительно подчеркнул он. - Вот вы часто про акацию рассказываете,
которая у вас под окном лютою зимой загинула...
"Вот, нечистый! - ругнулась в душе Оксана Ивановна. - Изведет. И акацию
в покое не оставил. Неужели я сама ему про акацию рассказывала?.."
- Что такое акация? Всего-навсего колючее дерево, - продолжал говорить
староста. - Не спорю: красивейшее дерево! Пусть бы оно, конечно, цвело. И
пчел медом поило, и детей цветами радовало. Но засохла - и геть акацию!
Срубила... Как же тогда не говорить о женщине? О том самом первейшем и
нужнейшем человеке на земле, который всю красоту земную в себе заключает и
создан для того, чтобы в первую очередь эту красоту земную в своем потомстве
продлить. И можно ли тут спорить: лучше женщине, когда о ней плохое говорят
и совсем замечать перестают, или когда ей говорят, что она красива и что
своим присутствием на земле она делает земную красоту еще божественней,
неотразимей, способной поднимать нас, грешных мужчин, погрязших в войнах и
черствости, на великие подвиги? Вот вы и ответьте мне, что для вашей души
ближе? - Радуясь сказанному и видя, что женщины растерялись, он пристально
смотрел то на Оксану Ивановну, то на Сандру, хитро прищурясь, и во взгляде
его, казалось, запрыгали какие-то дьявольские огоньки.
- Что ближе? - лукаво, как бы вступая с ним в игру, переспросила
Сандра. - А то ближе, что обнять хочется! - тут же выкрикнула она, почти
поддаваясь голубому наваждению глаз старосты и его ласковых слов.
- Это женщина! - обрадованно сказал староста, тряхнув густыми седыми
волосами, которые тоже отдавали голубизной. Причесывая их, он дважды провел
по ним пятернею, и волосы, приподнявшись на голове, завились тонкими
колечками. - Вот вам, Оксана Ивановна! Чуете? - бросил он на Оксану Ивановну
торжествующий взгляд. - Вот вам истинные слова истинной женской красоты!
Нет, вы только посмотрите на свою гостью, ну не дар ли это божий? Разве
пристойно на нее смотреть, не испытывая волнения? Да я бы тому мужчине
вообще не позволил на свет появляться, который не может уразуметь женскую
красоту! О, это несчастные люди! Пройдут по земле и не поймут, что женщина
от рождения своего и до последнего часа своей жизни - неисчерпаемое земное
благо, - громко говорил староста. Он начал прохаживаться по хате, мягко,
словно бы по ковру, и, прохаживаясь, он уже скользил взглядом не только по