"Андрей Белый. На рубеже двух столетий (Воспоминания в 3-х кн., Книга 1) " - читать интересную книгу автораметафорического претворения действительности, с которым мы встречаемся и в
последней написанной Белым книге, "Между двух революций", где трибун Жорес предстает в образе трубящего слона и Зевса-громовержца. Стремясь показать, как "в течении времени отражалась туманная Вечность" [Белый Андрей. Собр. эпических поэм, кн. 1. М., 1917, с. 183. 11 Там же, с. 199, 279], Белый пытается зафиксировать ускользающее время, щедро заполняя свое "симфоническое" повествование событиями московской жизни, совершавшимися в 1901 году, - от заметных и существенных до самых мелких и вздорных (документальную достоверность последних Белый подтверждает подстрочными примечаниями: "См. московские газеты за май", "Смотри газеты за июнь") 11. Вся "московская симфония" выстроена по канве реально случившегося, увиденного и пережитого, порой являя собой уникальный образец диковинного жанра лирического протокола; перед нами еще не мемуары в строгом смысле слова, а скорее хроника, поскольку речь в "Симфонии" идет не о давно минувшем, а о недавно свершившемся или еще свершающемся, но характерные черты будущей мемуарной манеры Белого, предполагающей равноценное внимание к "существенному" и "несущественному" (разговорам "ни о чем", мелким бытовым подробностям, жестам, интонациям и т. п.) в этом раннем произведении уже налицо. Автобиографический пласт сильно сказывается и в "третьей симфонии" Белого "Возврат" (1901 - 1902), в которой писатель "протоколировал" впечатления своей студенческой жизни в университетских аудиториях и лабораториях, и, разумеется, во многих стихотворениях 1900-х гг. Первые очерки Белого, содержавшие отчетливо выраженный мемуарный элемент, появились в 1907 г., после пребывания писателя в течение нескольких месяцев в Германии очерки о встречах в Мюнхене со знаменитыми тогда мастерами слова - Станиславом Пшибышевским и Шоломом Ашем: в них давался беглый литературный портрет писателя ("силуэт", как обозначено в подзаголовках к обоим очеркам), основанный исключительно на личных впечатлениях. За этими "силуэтами" последовали "силуэты" Мережковского, Бальмонта, Брюсова: характеристика, которую давал в них Белый мэтрам "нового искусства", опять же сводится в основном к изображению их личности, бытовых и психологических черт, особенностей поведения; творческий облик писателей в этих "силуэтах"), в соответствии с канонами мемуарного жанра, не акцентируется и лишь проступает сквозь облик человеческий. Так, в очерке о Мережковском Белый подробно живописует писателя на прогулке в Летнем саду, рассказывает о своем знакомстве с ним, описывает петербургскую квартиру Мережковского и 3. Гиппиус, воссоздает царящую в ней атмосферу литературных дебатов [См.: Белый Андрей. Арабески. Книга статей. М., 1911, с. 409-415]. От позднейших мемуарных опытов этот и подобные ему "силуэты", зарисованные Белым, отличает лишь их большая фактическая достоверность, поскольку мемуарные эскизы второй половины 1900-х гг. делались по свежим следам пережитого и еще не подвергались искажающей оптике, к которой Белый прибегал - или вынужден был прибегать - в позднейшие годы. Уже в 1907 г. появляется и первый его очерк с подзаголовком "Из воспоминаний" - "Владимир Соловьев" [Русское слово, 1907, № 277, 2 декабря]. В нем с благоговением переданы впечатления от немногочисленных встреч с философом и поэтом, духовным учителем Белого. По всей вероятности, уже тогда, в первое десятилетие своей литературной деятельности, Белый был внутренне готов перейти от отдельных мемуарных |
|
|