"Лилия Беляева. Игра в Дурочку " - читать интересную книгу автора

А потом мы обнялись и больше ничего-ничегошеньки не говорили друг
другу, пригрелись и словно впали в сладкий-сладкий сон... Ради одного вот
такого мгновения, может, и стоит жить потом смутно, кое-как? Кто знает, кто
знает... Или лучше вовсе не знать таких мгновений, чтоб не тянуться к
повторению всю жизнь и тосковать от невозможности окунуться в эту сладость
по новой?
Однако это только со стороны могло показаться, что у нас с Алексеем все
распрекрасно. Ну раз вместе уже почти два года... На самом же деле мы
боялись рисковать... Так боялись промахнуться...
Он высадил меня из своего "жигуленка" как раз у Марининого подъезда.
Тронулся с места не сразу, посмотрел, как я вхожу в четырехугольную черноту
из ясного, солнечного утра. Я помахала ему рукой.

***

Что меня ждало в однокомнатной квартирке мой давней-предавней, ещё
школьной подруги? Быт во всем своем устрашающем, угнетающем великолепии: на
продавленной кухонной тахте прямо в брюках, носках дрыхнет её некогда
страстно любимый муженек Павлуша, уткнувшись лицом в горушку стиранного,
сухого белья. Его темные кудри художника-"передвижника" эффектно змеятся по
белому фону простыней-пододеяльников. Одиннадцать утра - самое время
валяться в таком виде.
Должно, притащился ещё ночью и завалился и до сих пор не опамятуется.
От него несет и сейчас кислотой перегара, и храпит он будь здоров! В
раковине навалом грязная посуда. На столе - ящички с красками, пучок кистей
в опрокинутом глиняном кувшине.
В комнате, в кровати лежит с книжкой в руке розовощекий от температуры
Олежек, мальчишечка шести лет, и шевелит губешками. Это то самое дите,
которое родилось как панацея. То есть по шаблону, в соответствии с
распространенным женским заблуждением: стоит родить ребенка, особенно
мальчика, - и муж прекратит пить, потому что будет рад несказанно родному
сынишке, тотчас примется лелеять его и золить, учить и воспитывать, чтобы
стал он со временем достойным членом общества, опорой родителям, ну и так
далее.
Итог? Весь налицо. И уже не знаешь, кого больше жалеть - ребенка,
который уже знает, что пьяный отец - скандальный отец, или романтичную,
заблудшую Маринку в вечно стареньком халатике, замаранном красками, с
выражением неизбывной тоски и загнанности в серых глазах...
Одно всегда приятно в сих апартаментах - маленькие, величиной с
тетрадный листок, картинки, где изображены белые церковки на зеленой траве
при ясных лазоревых небесах, извилистые речки с бирюзовой водой средь
березок, тонких и стройнехоньких, букеты васильков и ромашек в глиняных
кувшинчиках... Когда-то её любимый Павлуша подавал большие надежды, писал
пространные картины и даже участвовал в престижных выставках. Но объявилась
сумасбродная, лихая "перестройка", все полетело кувырком, а вовсе не так,
как мечталось отдельно взятым творцам. Павел оказался из тех, кто растерялся
под напором ловкачей-ремесленников, их "критицких" взглядов на традиционное,
то есть реалистическое искусство. А Павел был приверженцем именно этой формы
диалога с окружающей действительностью, ему любы были беломорские рыбаки
дяди Феди с обветренными до красноты лицами и доярки тети Маши с