"Виктория Беляева. Очень женская проза " - читать интересную книгу автора

- Что, несмеяна, уже не боишься? - улыбнулась добрая женщина, пинцетом
выдирая из раны дренаж.
- Нет, - соврала я.
Юноша демонической наружности обрел в моих глазах ореол мученика и
заинтересовал окончательно.
Надо заметить, что меня в то время начали интересовать многие вещи. В
школе нарасхват шел Фрейд (подпольно, конечно, вернее, подпартно: мы читали
его под партами на уроках алгебры), в моду входила психология, какие-то
брошюрки передавались из рук в руки, женские журналы (дамских тогда еще не
было) экспериментировали с гороскопами и психологическими тестами. Я пошла
дальше брошюрок и тестов - двоюродная сестра, врач-психиатр по профессии,
снабжала меня любопытнейшей литературой. Но все теоретические знания
требовали практических наблюдений и применений, и однажды я до полусмерти
напугала мать своей подруги, сообщив о предполагаемых суицидальных
наклонностях ее дочери: подруга имела глупость доложить мне, что любимейшее
ее цветовое сочетание - фиолетовый с желтым, классический пример из
учебников.
Я знала, что у людей в больнице может сработать так называемый эффект
купе. Случайно встретившись, чтобы разойтись навсегда, они способны многое
рассказать попутчику, даже слишком многое, чего не позволили бы себе в
других обстоятельствах. Володя был мне интересен, мы повстречались с ним в
больнице, и я решила устроить себе маленький экзамен, вызвав его на
откровенность и заставив сработать эффект купе.
Когда он в очередной раз пришел ко мне в гости (так называлось сидение
на краешке моей кровати), я ненавязчиво попыталась его разговорить. На нем
была больничная пижама и казенные тапочки - один красный, другой
темно-красный. Он выглядел очень одиноким, и я осторожно спросила, почему
его никто не навещает. Он лаконично ответил, что сестра его в другом городе
и приехать не может. О родителях, друзьях и любимой девушке он умолчал.
- Странно. - Я решила подкрадываться незаметно. - Я думала, все мамы
такие, как моя, бегают по два раза в день с фруктами и соками...
- Ты, наверное, у нее одна? - спросил Володя.
Я начала отвечать и только через час спохватилась, что взахлеб
рассказываю ему о себе все - безрассудно, безоглядно, как попутчику в купе.
Он слушал внимательно, точно все это действительно очень его интересовало. Я
рассказала даже то, что сосед сверху, мой однолетка из спортивной школы,
недавно угостил меня семечками и пригласил в их школу на танцульки. Володя
не прерывал.
В ту ночь поднялась тихая суматоха. Кто-то снова бегал мимо моей койки,
и я проснулась.
- Торопова вызывайте! - крикнула сестра кому-то. Сонная бабка выглянула
из палаты:
- Что стряслось?
- Ничего, - бросила сестра на бегу, - мальчику из двенадцатой плохо.
Ложитесь, ради Бога, спать!
Прибежали еще люди в белых халатах. В двенадцатой горел свет. Я
подошла, заглянула в открытые двери. У одной из кроватей суетились врачи. Я
не знала, которая кровать Володина.
- Кому плохо? - схватила я за рукав мужика в пижаме.
- Вовке Петрову. Шок или чего там... Или сердце. - Он сокрушенно махнул