"Тонино Бенаквиста. Мясорубка для маленьких девочек" - читать интересную книгу автора

- Не верь бабам, которые переписываются с арестантами!
- Завидуешь, что ли?
- Не жди хорошего, мечты до добра не доведут. Думаешь, она тебя
дождется, твоя Марианна, и прибежит встречать, когда ты выйдешь на волю? А
если даже и прибежит, на кого ты будешь похож в своих лохмотьях, с парой
грошей в кармане и воспоминаниями о тюремном карцере?
Да, в ожидании этой минуты я мечтал. Никто другой не ответил на мое
объявление: "Заключенный, освобожд. 18 мсц. хочет переписыв-ся..." И вот
пошли письма - по одному в неделю, за восемнадцать месяцев их набралось
столько, что хватало набить подушку. С первого же ответа я сразу и во всем
ей признался, не дожидаясь ее вопросов: я хотел, чтобы она знала, как и
почему я загремел сюда. И правильно сделал: она нашла мою историю "такой
романтичной, такой праведной и в то же время такой жестокой...". Если уж
подобные оценки не помогают вам продержаться до триумфального возвращения на
сцену, то лучше вообще сидеть и не рыпаться.
Старикан с полосатой мордой разубеждал меня так усердно, что, выйдя за
ворота, я даже не осмелился поднять глаза на противоположный тротуар. И
вдруг услышал свое имя, произнесенное кем-то совсем рядом. Ее выцветшее
платьишко вполне стоило моего потертого костюма. Она спросила, чего бы мне
хотелось прямо сейчас, сразу. Я ответил: поглядеть, как вы едите.
Она привела меня в какой-то ресторан, и мы заговорили о катастрофах.
Она просто обожала природные катастрофы. Вот уж дурацкая страсть. Она
описала целую кучу самых невероятных происшествий, в словах, которые
вырывались из ее рта, словно огни фейерверка, как-то: "катаклизм", "циклон",
"торнадо", "тайфун", "лавина". От одних только этих названий мне чудилось,
что вокруг нас едет мебель, в полу разверзается трещина, а небеса рушатся на
голову. По ее мнению, природа великолепна лишь в те минуты, когда
неистовствует, грозит вселенской гибелью. Но в этот миг торнадо бушевал в
моем сердце. Не договорив очередной фразы, она вдруг произнесла "Прощайте"
или что-то подобное, категорическое. Я удержал ее за руку, и она сочла этот
момент подходящим, чтобы заговорить о своем муже.
Нет, она не сказала, что делит ложе с тираном. Что он жесток или
ревнив. Хотя в общем-то начала переписываться со мной из-за него. Силясь
быть остроумной, она объявила, что эта переписка с арестантом была для нее
единственным способом бегства. И, уходя, заклинала меня не допытываться,
почему она никогда не покинет его.
В последующие недели я занимался тем, что вычеркивал палочки на стене
своей комнаты, сразу по пять штук, томясь ожиданием.
Настал вечер, когда мы встретились снова - я, убитый отчаянием, и она,
с лиловым синяком в пол-лица. Я понял, что в своих семидесяти письмах не
смог как следует скрыть свое вожделение к ней. А она не смогла как следует
скрыть письма.

Во время долгих лет отсидки я клялся себе никогда больше не встречаться
с Жоржем. Но все же пришел в его вонючую халупу в самом вонючем углу
вонючего предместья. Он налил мне стакан своего фирменного шнапса, который
за эти годы отнюдь не стал лучше.
Жорж - хвастун каких мало, он не смог удержаться от торжествующей
ухмылки, демонстрируя мне свои "игрушки". Этот болван во что бы то ни стало
хотел показать, как они действуют, - можно подумать, я разучился обращаться