"Юлия Беляева, Евгений Бенилов. В Бирмингеме обещают дождь (вариант 2)" - читать интересную книгу авторановых подработок... каждодневная борьба за существование залепила глаза
плотной пеленой. А потом, в один прекрасный день позвонила Ленка Евтеева и в числе прочего рассказала, что саломахина жена забрала с собой сына и уехала к какому-то богатому американцу. "А у Немчиновых родилась дочка. Представляешь - в наше время рожать!" - продолжала трещать Ленка... но я ее уже не слушала. В тот миг все стало на свои места, и я поняла, почему не смогла выполнить задуманного: из-за саломахиного сына. Я договорила с Ленкой, повесила трубку, прошла в ванную, заперла дверь и включила воду - ни ужаса, ни отвращения, испытанных мной на пути из Англии, я сейчас не чувствовала. Я испытывала спокойствие - до ощущения ледышек в ладонях и ступнях. Закрутив кран, я сбросила на пол одежду (поближе к стене, чтобы не попали брызги) и залезла в горячую воду... по коже побежали мурашки. Смысла просчитывать давно продуманный план еще раз не было, я помнила все до мельчайших подробностей. Сквозь дверь ванной пробивались мирные звуки семейного бытия: крики детей, бубнежка телевизора. В воздухе витало странное ощущение новизны: "окончательное решение" сделало меня не такой, какой я была десять минут назад. Я пошевелила пальцами ног, подняла руку - тело послушно отзывалось на приказы мозга... все - как всегда. Мои глаза бесцельно бродили по ванной: запотевшее зеркало над раковиной загадочно повернулось лицом внутрь, по синему кафелю стен сползали караваны жемчужных капель. Длинная извилистая трещина подобострастно змеилась по потолку. Откликнувшись на изменения, произошедшие в их хозяйке, предметы изменили свою привычную суть... я откинулась назад, стараясь погрузить в горячую воду как можно большую короткометражной ванне. После разговора с Ленкой я какое-то время медлила... не могла собраться, что ли?... Да и занята была - буквально ни минуты свободной. Так что прошел еще один месяц, пока на меня не снизошло относительное затишье: наш завлаб уехал в командировку, а в программистской фирме, где я подрабатывала, сорвался заказ. В тот день, 27-го февраля я проводила детей в школу, Сережку - на работу, оделась, позавтракала и вышла из дома. Висящая на плече сумка весомо хлопала меня по бедру - там лежал газовый пистолет (его купил Сережа, чтобы мне не страшно было ходить по вечерам нашими подворотням... я уже даже пользовалась им один раз). Помимо пистолета, в сумке лежал респиратор - завалявшийся в моем рабочем столе с тех времен, когда я была общественным инструктором по гражданской обороне. На улице начиналась метель, влажные хлопья снега тяжеловесно падали на только что расчищенную дорогу. Не торопясь, я дошла до Арабатской, спустилась в метро, дождалась поезда, села на угловое сиденье и развернула газету - чтобы не встречаться ни с кем глазами. Мимо проносились станции: Площадь Революции... Семеновская... Первомайская... наконец, объявили Щелковскую. Я вышла из вагона, поднялась по лестнице, прошагала по подземному переходу и оказалась на поверхости. (Мои глаза, без участия заторможенного сознания, регистрировали десятки ненужных деталей: вереницу выстроившихся вдоль улицы киосков, муравейник автобусной станции. Вдруг, без видимой причины, мне вспомнился Женька: что бы он подумал, узнав, куда |
|
|