"Юлия Беляева, Евгений Бенилов. В Бирмингеме обещают дождь (вариант 2)" - читать интересную книгу автора

новых подработок... каждодневная борьба за существование залепила глаза
плотной пеленой. А потом, в один прекрасный день позвонила Ленка Евтеева и
в числе прочего рассказала, что саломахина жена забрала с собой сына и
уехала к какому-то богатому американцу. "А у Немчиновых родилась дочка.
Представляешь - в наше время рожать!" - продолжала трещать Ленка... но я
ее уже не слушала.
В тот миг все стало на свои места, и я поняла, почему не смогла
выполнить задуманного: из-за саломахиного сына.
Я договорила с Ленкой, повесила трубку, прошла в ванную, заперла дверь
и включила воду - ни ужаса, ни отвращения, испытанных мной на пути из
Англии, я сейчас не чувствовала. Я испытывала спокойствие - до ощущения
ледышек в ладонях и ступнях. Закрутив кран, я сбросила на пол одежду
(поближе к стене, чтобы не попали брызги) и залезла в горячую воду... по
коже побежали мурашки. Смысла просчитывать давно продуманный план еще раз
не было, я помнила все до мельчайших подробностей. Сквозь дверь ванной
пробивались мирные звуки семейного бытия: крики детей, бубнежка телевизора.
В воздухе витало странное ощущение новизны: "окончательное решение"
сделало меня не такой, какой я была десять минут назад. Я пошевелила
пальцами ног, подняла руку - тело послушно отзывалось на приказы мозга...
все - как всегда. Мои глаза бесцельно бродили по ванной: запотевшее
зеркало над раковиной загадочно повернулось лицом внутрь, по синему кафелю
стен сползали караваны жемчужных капель. Длинная извилистая трещина
подобострастно змеилась по потолку. Откликнувшись на изменения,
произошедшие в их хозяйке, предметы изменили свою привычную суть... я
откинулась назад, стараясь погрузить в горячую воду как можно большую
часть тела. Быстрые, суетливые волны заходили туда-сюда по нашей
короткометражной ванне.
После разговора с Ленкой я какое-то время медлила... не могла
собраться, что ли?... Да и занята была - буквально ни минуты свободной.
Так что прошел еще один месяц, пока на меня не снизошло относительное
затишье:
наш завлаб уехал в командировку, а в программистской фирме, где я
подрабатывала, сорвался заказ.
В тот день, 27-го февраля я проводила детей в школу, Сережку - на
работу, оделась, позавтракала и вышла из дома. Висящая на плече сумка
весомо хлопала меня по бедру - там лежал газовый пистолет (его купил
Сережа, чтобы мне не страшно было ходить по вечерам нашими подворотням...
я уже даже пользовалась им один раз). Помимо пистолета, в сумке лежал
респиратор - завалявшийся в моем рабочем столе с тех времен, когда я была
общественным инструктором по гражданской обороне.
На улице начиналась метель, влажные хлопья снега тяжеловесно падали на
только что расчищенную дорогу. Не торопясь, я дошла до Арабатской,
спустилась в метро, дождалась поезда, села на угловое сиденье и развернула
газету - чтобы не встречаться ни с кем глазами. Мимо проносились станции:
Площадь Революции... Семеновская... Первомайская... наконец, объявили
Щелковскую. Я вышла из вагона, поднялась по лестнице, прошагала по
подземному переходу и оказалась на поверхости. (Мои глаза, без участия
заторможенного сознания, регистрировали десятки ненужных деталей: вереницу
выстроившихся вдоль улицы киосков, муравейник автобусной станции. Вдруг,
без видимой причины, мне вспомнился Женька: что бы он подумал, узнав, куда