"Жюльетта Бенцони. Кречет (Книга 4) " - читать интересную книгу автора

он и сам чувствовал по кислому запаху, неизменно ударявшему в нос, едва
открывалась дверь, что лучше Жюдит не становится.
Причем молодая женщина категорически отказывалась с ним увидеться,
даже на мгновенье.
Такое упорство невозможно было объяснить одной лишь заботой о том, как
она выглядит. В ее возрасте ни бледность, ни круги под глазами, ни
растрепанная прическа не могли даже в малой степени нанести урон столь
совершенной красоте, и, стоя ночи напролет у штурвала парусника, летящего
меж черным небом и волнами. Жиль пытался так и этак найти подход к
разрешению загадки по имени Жюдит.
От самого Парижа она не сказала ему и десяти слов: сначала все
дремала, а теперь разболелась, так кстати, что, не подтверди Розенна ее
недомогание, он бы не поверил. Жюдит могла затаить на него злобу за то, что
он ее похитил - Жиль вполне допускал это - и за то, что он так жестоко
раскрыл ей глаза на истинную сущность человека, в которого она была слепо
влюблена, - не случайно же на протяжении нескольких месяцев она принимала
его за несчастного доктора Керноа, хотя собственными глазами видела, как
тот пал в день ее венчания от руки братьев, Тюдаля и Морвана де Сен-Мелэн.
Такая любовь могла быть только следствием гипноза, а значит, явлением
неестественным, Турнемин знал об этом и потому сожалел теперь, что так
безжалостно повел себя с Жюдит, неожиданно предоставив ей неопровержимые
доказательства лживости и подлости самозваного супруга. Истина не могла не
оскорбить самолюбия гордячки, и вот теперь она, чувствуя себя униженной, не
желала видеть того, кто открыл ей эту истину...
Турнемин лишь боялся, как бы страсть к подлецу, выдававшему себя за
Керноа, не оказалась сильнее рассудка, сильнее гордости Жюдит. Тогда ей
долго не удастся избавиться от наваждения, если удастся вообще. Теперь все
зависело от того, насколько глубоко проник яд, и, если болезнь неизлечима,
ни мира, ни согласия между ними не будет никогда: Жиль и Жюдит обречены
прожить остаток жизни, отвернувшись друг от друга, в ненависти...
Как-то раз вечером, когда они были уже на полпути к цели, Розенна,
начав, как обычно, без всяких предисловий, положила конец бесчисленным
вопросам, на которые он не находил ответа. Она сама нашла его в
кают-компании, где он заперся, чтобы изучить по картам очертания побережья
Виргинии. Он вообще с самого отплытия часто погружался в премудрости
навигационной науки, стараясь восполнить пробелы в знании морского дела.
- Я знаю, почему твоя жена отказывается тебя видеть, - сказала
старуха.
Он поднял на нее глаза: кормилица выглядела спокойной и уверенной в
себе, в танцующем свете свечей она походила на безмятежное домашнее
божество - руки сложены на животе, большой белый фартук, на голове чепец из
белого муслина, словно на седые волосы, стянутые на затылке в узел,
опустилась бабочка. Однако лицо ее, в веселых морщинках, не улыбалось, и
хорошо знавший свою няню Жиль различал в серо-голубых глазах старой женщины
тревогу и печаль.
- Думаю, и мне это известно, - вздохнул Турнемин. - Она злится на меня
за то, что я положил конец ее любовным приключениям, злится и ненавидит.
Это естественно...
- Нет, у нее другая причина, тоже естественная, но другая: она тебя
боится.