"Жюльетта Бенцони. Кречет (Книга 4) " - читать интересную книгу автора

гневных упреков, неистовых попыток оправдать и защитить свою безрассудную -
а с его точки зрения, глупую, унизительную, непомерную - страсть к
лже-доктору Керноа. Жиль думал, что, едва придя в себя, Жюдит набросится на
него, как разъяренная кошка, станет надменно требовать вернуть ей свободу и
будет обливать его грязью... Ничего подобного. Впервые в жизни Жюдит вела
себя спокойно, покорно.., и абсолютно не обращала внимания на обстановку,
словно все, что происходило вокруг, ее на самом деле не касалось. Ни разу
не назвала она супруга по имени, но обращалась к нему с вежливым
безразличием, как к случайному попутчику: "сударь".
На ночь она запиралась вместе с Фаншон в своей комнате. А днем, в
карете, не произносила ни слова, дремала с таким притворством, что, в конце
концов, рассердила Жиля. На следующей станции, в Мансе, он пересадил в свою
карету Фаншон, а сам оседлал Мерлина и поскакал верхом, рядом с Понго,
презиравшим экипажи. Он не мог дольше оставаться наедине с призраком своей
погибшей любви.
Прибыв к месту назначения, на постоялый двор "Королевская шпага",
Жюдит, словно так и надо, продолжала вести себя по-прежнему. Лишь появление
старой Розенны, кормилицы Жиля, которую она хорошо знала, заставило ее
улыбнуться и сказать несколько теплых слов. Она даже поцеловала бретонку и
заверила, что рада снова видеть ее. Зато, заметив семью Готье, лишь окинула
ее ледяным взглядом, а когда черные глаза Жюдит остановились на нежном
личике Мадалены, она и вовсе как-то странно насторожилась. На застенчивый
реверанс девушки госпожа де Турнемин едва ответила холодным кивком.
Ее нелюбезный прием произвел неприятное впечатление на Анну Готье.
- Может быть, нам не стоит ехать с вами, господин шевалье, - сказала
она Жилю. - Мне кажется, наше общество не нравится госпоже де Турнемин.
- Но вы же не состоите у нее на службе. Вы мои друзья, и мы вместе
отправляемся строить новую жизнь, обосновываться на новом месте.
Горничная у нее и без вас есть, да и Розенна присмотрит. А в Америке
вы будете жить отдельно, в собственном доме. Так что только в дороге
придется потерпеть.
Анна успокоилась. К счастью, пока они пересекали Атлантику, Жюдит
вовсе не показывалась. "Кречет" был парусником легким, быстроходным,
потому, несмотря на неважную погоду, путешественникам понадобилось лишь
чуть больше трех недель, чтобы переплыть великий океан, и все это время
молодая госпожа де Турнемин провела вдвоем с Фаншон в специально
оборудованной для нее удобной каюте. Из трех женщин, плывших вместе с ней,
одной лишь Розенне было позволено переступать порог этой каюты, чтобы хоть
чем-то помочь сбившейся с ног горничной.
Едва парусник поравнялся с островом Груа, Жюдит почувствовала себя
ужасно, заперлась в каюте и на протяжении всего пути не сделала из нее ни
шагу - до того измучила ее морская болезнь. Поразительно, что этот недуг
настиг дочь волн, с самых юных лет привыкшую, как любой ребенок в Бретани,
чуть ли не жить в лодке. Было чему удивляться: у юной сирены - Жиль не мог
забыть, как вынырнула Жюдит сентябрьским вечером из вод Блаве, - вполне
обычное небольшое волнение на море вызывало неудержимую рвоту, а дочь
крестьянина из Обервилье Фаншон, сроду не видавшая океана, с самого
отплытия держалась уверенно, как бывалый моряк.
Каждое утро Жиль стучал в дверь каюты жены, чтобы узнать о ее
состоянии, и каждое утро Фаншон или Розенна отвечали ему одно и то же, да