"Пьер Бенуа. Забытый " - читать интересную книгу автора

- А пока что, дорогой маркиз, я рассчитываю, что вы познакомите меня с
увеселительными местами Мараканды, города, который я вообще жажду получше
узнать. Господа, кто любит нас - следует за нами. Обедать! Обедать!

Мы превосходно пообедали в одном из лучших ресторанов Мараканды, -
маркиз Лашом-Аржантон, Азим Электропулос, Мишель Ворагин и я.
Жерис-хан, видимо, недовольный мной, отказался принять участие и увлек
с собой слабохарактерного Николая Барановича. Мы были вознаграждены с лихвой
за их отсутствие обществом Двух милых молодых женщин, имена которых я
никогда не забуду: одну из них, высокую, хрупкую, одетую в черный атлас,
звали Настасьей Филипповной, другую - более полную, в светло-зеленом,
красиво ее облегающем платье, - Аглаей Епанчиной. Я блистал, как никогда. Я
был возбужден необычайными происшествиями этого дня, водкой и - отчего не со
знаться? - перспективой увидеть вскоре, в полном ее блеске ту, которую я в
тайниках моего сердца называл моей Башней из Слоновой Кости, моим Домом
Золота, моим Ковчегом Завета, - мою дорогую Лили Ториньи, одним словом. Ах!
как далека была от меня в эту минуту бедная маленькая служащая почтовой
конторы в Бенежаке! Как побледнел и изгладился ее образ! Пусть мужчина, не
виновный в более крупной измене, - первым бросит в меня камень! В половине
девятого маркиз поднялся.
- Спектакль начнется через четверть часа, Этьен, - сказал он,
олицетворяя собою долг.
- Мы следуем за вами, Медерик. - отвечал я. По освещенным a giorno
улицам мы вышли на площадь, на которой возвышается театр Folies. Казалось,
народ весь празднует. Ах! Какое прекрасное зрелище представляет собой народ,
свободно отбросивший все социальные предрассудки, не знающий другой цели,
кроме удовольствия, - единственно ради чего стоит жить.
Просунув одну руку под левую руку Медерика, другую - под правую руку
Аглаи, я рассказывал им, как 4 сентября 1914 года я первый известил генерала
Франше д'Эспрэ о приказе, подписанном Жоффром и назначавшем его командующим
5-й армии, вместо генерала Ланрезака.
- Это было в Провэн; на небольшой площади, в том именно доме, который
описал Бальзак в своей книге "Пьеретт, холостяки" - знаете? - "Генерал, -
сказал я, - надо им показать". Он расцеловал меня. "Храбрый Этьен, мы им
покажем". И с этими словами приколол мне на грудь крест Почетного Легиона.
"Нет, генерал, это слишком, уверяю вас - это слишком". "Бери, бери, Этьен,
почем знать - кому жить, кому умереть". В тот же вечер, возвращаясь во главе
своего эскадрона в Виллье-Сен-Жорж, охваченный пожаром...
- Тсс! - шепнул Мишель Ворагин. - Мы пришли.
Я готов был послать его ко всем чертям, этого Мишеля Ворагина.

Когда я вошел в ложу на авансцене, я остановился, ослепленный и
польщенный. Весь зал, поднявшись, приветствовал меня, а оркестр с прекрасным
ансамблем исполнял... god save the king.
Я нагнулся к Мишелю Ворагину.
- Тут маленькая ошибка, - невольно вырвалось у меня. Он краснел,
сконфуженный.
- Месяц тому назад мы заключили мир с Англией, ввиду необходимости
возобновить торговые сношения, - объяснил он мне. - Они приняли вас за
английского торгового атташе. Не обращайте внимания! Это неважно!