"Александр Бенуа. Жизнь художника (Воспоминания, Том 2) " - читать интересную книгу автора

лакомства они вкушали с фасоном, и все спешили уйти, не поддаваясь соблазну
разглядывать картинки или сыграть партию в лото. Вообще же страсть к палатке
была во мне до того сильна, что в дождливые дни я ее устраивал в полутемной
зале. Если щетку я ставил прямо, то получался скорее большой зонт и слишком
все было открыто, но если ее наклонить, а плед привязать к положенным на бок
стульям, то выходило нечто, подобное жилью бедуина, и все это представлялось
верхом укромности. Как становилось тепло и даже жарко в этом убежище,
несмотря на то, что через открытую на балкон дверь проникал сырой воздух и
видно было, как лили дождевые потоки. Совершенно не страшна была гроза,
когда чувствовал над собой не только крышу дома, но еще и мою собственную
крышу, образованную пледом.
Однажды, впрочем, когда уже очень в этом "обиталище кочевника"
стемнело, я чуть было не наделал пожара, вздумав - для придачи уюта - зажечь
в нем взятую с рояля свечу. Услыхав запах горелой шерсти, мама вбежала в
ужасе, но все обошлось благополучно и лишь большая дыра в пледе осталась
напоминанием о том, что большие называли "Шуриной шалостью".
Вселенье, через несколько дней после нас, Альбера с семьей очень
оживило наше житье-бытье. В то же время оно сразу лишило его тишины. Сам
Альбер, настоящий природный - "душа общества", не мог долго оставаться в
покое, но так как из Кушелевки трудно было предпринимать пикники
(проектировавшийся пикник в Шлиссельбург на пароходе, так и не состоялся),
то эта его способность выражалась здесь во всяких домашних увеселениях. Как
раз дни рождения отца, именины мамы, Камиши и жены Альбера представляли ему
желанные предлоги для фестивалей, иллюминаций и фейерверков. Особенно мне
осталось памятным празднество 22 июля (именины Марии Карловны), когда наш
затейник вздумал усовершенствовать традиционную иллюминацию тем, что
бесчисленные фонари он изготовил домашним способом из пестрого ситца. Часть
молодежи (откуда только он ее набрал!) пилила и рубила деревянные дощечки,
служившие донышком для фонарей, другая сшивала самую материю, третья (я в
том числе) сверлила дыры для свечей. Надлежало, кроме того, приколачивать
материю гвоздями к дощечкам, приделать проволочные подвески и обтачивать
слишком толстые стеариновые свечи. Возни было много, всякого добра испорчено
без счета, а эффект не оправдал этих усилий и затрат. Он получился настолько
тусклый и неказистый, что пришлось все же прибегнуть к традиционным бумажным
фонарям, благо у нас всегда бралась их на дачу целая большая корзина.
Не надо при этом думать, что Альбер был каким-то тунеядцем и бил
баклуши. Он тогда вел уже вполне самостоятельные постройки и, кроме того, по
службе в Страховом обществе постоянно должен был отправляться на пожары или
на погорелые места в разные концы города, а то и предпринимать далекие
поездки по провинции для составления оценок или для проверки погибшего
имущества. Надо при этом заметить, что зрелище пожаров доставляло ему
столько же удовольствия, сколько иллюминации и фейерверки. С жадностью
слушал и я его возбужденные рассказы о них и особенное впечатление
производили на меня по памяти набрасываемые им изображения этих бедствий. С
этого же лета 1877 года он с удвоенным рвением стал заниматься этюдами с
натуры, что постепенно и создало ему большое имя в художественном мире и
благодаря чему он впоследствии зарабатывал не мало денег.
Особенно излюбленным местом для его живописных этюдов была Невская
"тоня", находившаяся как раз недалеко от ворот парка. Под тоней
подразумевается рыболовное предприятие артельного характера. Наша тоня