"Нина Берберова. Облегчение участи" - читать интересную книгу автора

- Послушайте, - сказал Энгель с детским удивлением, - зачем мне
страховаться? Я совершенно один, у меня нет ни жены, ни детей, ни
племянников. Я живу, работаю, продаю, даю деньги тому, у кого их нет и кто
меня об этом просит, ношу костюм четыре года и ем одну зелень. Я не буду
страховаться.
Асташев вдруг резко встал.
- Позвольте, - сказал он звонко и злобно, - я прихожу к вам в третий
раз, и сижу у вас, и объясняюсь с вами. Мое время стоит дорого. Зачем же вы
просите меня приходить? Если вам не для кого страховаться, вы должны были
мне сказать об этом раньше. Вы делаете большую глупость: вы молоды, вы
здоровы, вы можете застраховаться на дожитие.
- Не сердитесь на меня, пожалуйста, - сказал Энгель и повернулся спиной
к Асташеву. - Я просил вас придти потому, что мне казалось, вы что-то
знаете, вы, вероятно, сами не замечаете, около чего вы ходите. Скажите же
мне только одно: как вы себе представляете, как это будет?
Асташев уже надевал пальто в передней.
- Как с зайцем на охоте, как с мухой в стакане, - сказал он сердито.
Я - сельф мэд мэн, и меня эти подробности не касаются.
Он взял зонтик и портфель, приподнял шляпу над головой и, ни слова не
сказав более, вышел. Энгель, вытирая вспотевшие ладони носовым платком,
пошел к окну смотреть ему вслед. Окно мастерской выходило на площадь, и он
видел, как Асташев вышел, как пошел, как подозвал таксомотор, сел в него и
уехал.
День кончался. У Клавдии Ивановны по-прежнему не действовал лифт; он
пил чай, она вязала. Говорили сегодня о политике, и Алеша пытался объяснить
мамаше, что пролетариат - это те, от которых дурно пахнет. Потом он ушел, и
у Ксении Андреевны был уже совсем спокоен и весел.
- Маменька, - говорил он, закусывая холодной телятиной и выбирая
минуту, когда адмирал и губернатор не слушали, я вчера от вас поехал в
Табарэн, с двумя канканерками, до поздней ночи. Угощал икрой, поил
шампанским. Дайте мне на всякий случай адрес доктора Маркелова. Расстались,
как товарищи.
Она качала головой с нескрываемым удовольствием и грудным своим шепотом
отвечала:
- Отсядь подальше, гробовщик: от тебя твоими покойниками пахнет.

3

Он познакомился с ней года два тому назад, она жила с двумя старыми
тетками в том же доме, где и Ксения Андреевна, только внизу, и однажды зашла
сказать, что если придет Вязминитинов, то чтобы непременно спустился к ним,
потому что сегодня заходил кто-то, кто видел недавно его сына в Москве;
словом, было какое-то поручение, которое она пришла исполнить. Маман даже не
взглянула на нее: хорошо, я скажу. Но когда пришел Вязминитинов, она забыла
о Жене, и на следующий день Жене пришлось придти опять; она настойчиво
просила простить ее за беспокойство и оставила Вязминитинову записку.
Асташев опять был тут. Он встал, поздоровался, спросил, была ли Женя на
модной пьесе, в которой играет актриса с изумительным бюстом; Женя
покраснела, глаза у нее блеснули горячо, но строго, и она сказала, что в
театры совсем не ходит, так как вечерами всегда занята.