"Николай Бердяев. Константин Леонтьев" - читать интересную книгу автора

всему человечеству эгалитарный и эмансипационный прогресс XIX века, очень
непрочен и, несмотря на все временные и благотворные усилия консервативной
реакции, должен привести или ко всеобщей катастрофе, или к медленному, но
глубокому перерождению человеческих обществ на совершенно новых и вовсе уже
не либеральных, а, напротив того, крайне стеснительных и принудительных
началах. Быть может, явится рабство в новой форме, вероятно, в виде
жесточайшего подчинения лиц мелким и крупным общинам, а общин -
государству..." О будущих социальных формах он говорит: "Либеральны они не
будут... Уж, во всяком случае, эта новая культура будет очень тяжела для
многих, и замесят ее люди столь близкого уже XX века никак не на сахаре и
розовой воде равномерной свободы и гуманности, а на чем-то ином, даже
страшном для непривычных". К. Н. понял раньше и лучше других, что гуманизм в
социализме переродится в антигуманизм. Поэтому социализм он предпочитает
либерализму и демократии. В социализме болезнь доходит до своего конца и
может перейти в свою противоположность, может начаться возрождение. К
либерализму К. Н. был особенно несправедливым. Социализм же, по его мнению,
"служит бессознательную службу реакционной организации будущего". "Как вы
думаете, господа либералы, вам они, что ли, поставят памятник? Нет!
Социалисты везде ваш умеренный либерализм презирают... И как бы ни
враждовали эти люди против настоящих охранителей или против форм и приемов
охранения, им неблагоприятных, но все существенные стороны охранительных
учений им самим понадобятся. Им нужен будет страх, нужна будет дисциплина.
Им понадобятся предания покорности, привычка к повиновению; народы, удачно
экономическую жизнь свою пересоздавшие, но ничем на земле все-таки не
удовлетворимые, воспылают тогда новым жаром к мистическим учениям". В словах
этих есть настоящее пророчество. Для России оно сбылось. К. Н. понял всю
пустоту и ничтожество чувствительного гуманизма. "Социализм теперь, видимо,
неотвратим, по крайней мере, для некоторой части человечества. Но, не говоря
уже о том, сколько страданий и обид его воцарение может причинить
побежденным, сами победители, как бы прочно и хорошо ни устроились, очень
скоро поймут, что им далеко до благоденствия и покоя. И это как дважды два
четыре вот почему: эти будущие победители устроятся или свободнее,
либеральнее нас, или, напротив того, законы и порядки их будут несравненно
стеснительнее наших, строже, принудительнее, даже страшнее. В последнем
случае жизнь этих новых людей должна быть гораздо тяжелее, болезненнее жизни
хороших, добросовестных монахов в строгих монастырях". К. Леонтьев глубоко
проникал во внутреннюю диалектику общественного процесса. Он - великий
разоблачитель всех иллюзий. "Нет, нет, вывести насилие из исторической
жизни - это то же, что претендовать выбросить один из основных цветов радуги
жизни космической. Этот цвет, эта великая категория жизни, придет в новой и
сильнейшей форме. Чума почти исчезнет, чтобы дать место холере".
Ошибочно у К. Леонтьева было отождествление свободы и равенства.
Поэтому он одинаково ненавидел свободу и равенство. Свобода была для него
исключительно отрицательным понятием. К. Н. предсказывал появление на почве
социализма во Франции великого вождя и могущественного диктатора. Для
Франции он желает, чтобы "якобинский (либеральный) республиканизм оказался
совершенно несостоятельным - и не перед реакцией монархизма, а перед
коммунарной анархией... Торжество коммуны, более серьезное, чем минутное
господство 71-го года, докажет, несомненно, в одно и то же время и бессилие
"правого порядка", искренно проводимого в жизни (чем искреннее, тем хуже!),