"Николай Бердяев. Константин Леонтьев" - читать интересную книгу автора

движению среди балканских славян. "С первого взгляда, все это движение
христиан кажется не столько демократическим, сколько национальным. Но это
лишь одна из особых форм общего прогресса демократизации всей Европы, как
Западной, так и Восточной". Если турки будут изгнаны из Царьграда и Россия
не заменит трудного охранительного давления собственной дисциплиной, то
Царьград превратится в центр международной революции, который затмит Париж.
Поэтому, по мнению К. Н., Царьград должен быть турецким до тех пор, пока он
не сделается русским. Он боится не только разгрома Турции, но и Австрии.
"Бойтесь того, чтобы, наше торжество не зашло слишком далеко; чтобы не
распалась Австрия и чтобы мы не оказались внезапно и без подготовки лицом к
лицу с новыми миллионами эгалитарных и свободолюбивых братьев-славян!" Эти
смелые, радикальные и парадоксальные мысли К. Леонтьева не могли иметь
успеха. Он не мог иметь влияния в славянской политике. Влияние всегда имеют
средние мысли. "Реакционность" К. Леонтьева была преждевременной, он
заглянул слишком вперед. Потом он писал: "Было время, лет десять-пятнадцать
тому назад, я еще мечтал своими статьями сделать какую-то "пользу"... я
верил тогда еще наивно, что я "кому следует открою глаза..." Я постоянно
оправдан позднейшими событиями, но не людской догадкой и не современной
справедливостью критики. Теперь я разучился воображать себя очень нужным и
полезным; я имею достаточно оснований, чтобы считать свою литературную
должность если не совсем уже бесполезной, то во всяком случае
преждевременной".
В греко-болгарской церковной распре К. Леонтьев решительно стал на
сторону греков, в то время как на стороне болгар было русское общественное
мнение, и славянофилы, и Катков, и наш посол гр. Игнатьев. Сущность этой
распри заключается в том, что болгары, зависевшие в церковном отношении от
греческого патриарха в Константинополе, захотели самостоятельности и
отделились от патриарха. Поместный собор в Константинополе в 72-м году
объявил их "схизматиками". "Славянская" политика на Востоке требовала
сочувствия болгарам. В этом видели борьбу за национальную независимость.
Леонтьев же видел в этом ущерб для Православной Церкви на Востоке, подрыв
авторитета патриархов, победу "демократических" начал над "византийскими"
началами. К. Н. всегда ставил интересы религиозно-церковные выше интересов
национальных и государственных. Православная Церковь на Востоке была ему
дороже славянства. Отношение русского общественного мнения к болгарам он
называл болгаробесием. И с политической точки зрения он лучше других видел,
что болгары не будут друзьями России. Но главное не в этом. Он не мог
примириться с демократизацией Церкви, к которой вели национальные притязания
болгар. Он был сторонником строго-иерархического строя Церкви и скорее
склонен был сочувствовать папизму, чем демократизму в Церкви. По его мнению,
"и Катков, и Аксаков так и скончались в заблуждении по греко-болгарскому
вопросу". "Разница только та, что у Аксакова заблуждение было, вероятно,
более искреннее и вместе с тем более близорукое, опять-таки
либерально-славянское по существу его собственной веры; а у Михаила
Никифоровича - едва ли! Он имел тут, по всем приметам, другие виды, гораздо
более дальнозоркие и вместе с тем более для Церкви вредные. Ему, видимо,
хотелось вообще заблаговременно сокрушить силы всех восточных Церквей, чтобы
в случае скорого разрешения восточного вопроса русскому чиновнику не было бы
уже там ни в чем живых и твердых препон... Дух Феофана Прокоповича и
подобных ему!" Такой патриотической политики, которая обращает Церковь в