"Николай Бердяев. Константин Леонтьев" - читать интересную книгу автора

гуманными, либерально-демократическими идеями и стремлениями! Для русской
интеллигенции это был голос из другого мира, и он не мог быть услышан.
Услышан мог быть этот голос лишь в начале XX века, когда мы узнали уже и
Ницше, и Ибсена, и французских эстетов. Кровные инстинкты К. Леонтьева, его
понимание прекрасного, его отвращение к утилитаризму отталкивали его от
прогрессивного лагеря. Но он не мог остаться одиноким созерцателем. Он искал
эстетики жизни, а не эстетики искусства. И он связал себя с лагерем
консервативным, так как в великом прошлом была эстетика жизни. Консерватизм
не требовал служения человеческой пользе и всеобщему благу, он оставлял
свободное место для красоты и потому уже имел для К. Н. большую
привлекательность. Консервативное направление было очень непопулярно в
широких кругах русского общества и нравственно заподазривалось. К. Н.
пришлось быть против всех, плыть против течения. "Эстетику приличествует во
время неподвижности быть за движение, во время распущенности - за строгость;
художнику прилично было быть либералом при господстве рабства, ему следует
быть аристократом по тенденции при демагогии; немножко libre penseur (хоть
немножко) при лицемерном ханжестве, набожным - при безбожии... то есть не
гнуть перед толпой "ни помыслов, ни шеи". Миросозерцание К. Леонтьева
сложилось в атмосфере "демагогии" - и он стал аристократом; в атмосфере
"безбожия" - и он стал набожным. Он исполнил долг эстетика и художника.
У К. Леонтьева было большое художественное дарование, которое не
развернулось до конца, так как было пресечено пережитым им религиозным
кризисом. Романы первого периода его творчества не принадлежат к лучшим его
произведениям. В них есть прекрасные места, но написаны они неровно.
Художественной цельности в них нет. К. Леонтьев был импрессионистом, когда
об импрессионизме еще ничего не говорилось. Для своего времени он был новым
и оригинальным художником. Он не был отравлен народничеством, не проводил
никаких общественных тенденций. У него была большая свобода и смелость. Как
художник, он очень эротичен, не по-русски эротичен. И сам он потом
аскетически осудил свой эротизм. Он великолепно передает те
томительно-прекрасные чувства, которые вызывает прошлое. В первых
произведениях К. Н. чувствуется что-то тургеневское. Впоследствии творчество
его приобрело большую силу и остроту. Он романтик и реалист, с очень сильным
преобладанием красочности. В историях русской литературы не отводят никакого
места К. Леонтьеву, и это - показатель низкого уровня нашего культурного
сознания и наших эстетических вкусов. К. Леонтьев, как художник, стоит в
стороне от большого пути русской литературы, он почти нерусский художник. Но
он будет еще оценен как представитель чистого искусства. Он любил красивое и
отвращался от уродливого - явление редкое в нашей русской литературе.
В 1861 году К. Н. внезапно отправился в Феодосию и там, не предупреждая
родных, обвенчался с Елизаветой Павловной Политовой, полуграмотной и
красивой мещанкой, дочерью феодосийского грека, мелкого торговца. С ней у
него, по-видимому, была связь во время его пребывания в Крыму. Он был в нее
влюблен, но влюбленность эта была неглубокой. К. H. считал себя обязанным к
этому браку, и он не был для него физически неприятен. Он предпочитал
простых и наивных девушек образованным и светским. В браке К. Н., на первый
взгляд, есть что-то бессмысленное и жестокое для него - по тем последствиям,
которые ему пришлось нести всю жизнь. Но такие события не бывают случайными,
в них есть свой высший смысл. У К. Леонтьева и должна была быть такая жена -
красивая гречанка, простая и полуграмотная, добродушная и незначительная,