"Кирилл Берендеев. Обязательность встреч" - читать интересную книгу автора

лет их отношения были весьма тесными, впрочем, известие об этом меня уже не
покоробило. Потом и они перешли грань чувственности, грань, возможно,
означавшую для обоих эпоху осени жизни. Я вспомнил взгляд, которым моя
соседка одаривала меня всякий раз при встрече, теперь я начинал понимать
подлинное его значение.
Она ведь тоже искала, как и я, но только черты его, моего отца, во
мне, и ее поиски, как и мои, тоже пока еще не были закончены. Перелистывая
последние страницы, я подумал, что мне непременно следует зайти к ней,
задать несколько вопросов, кое-что прояснить... да просто побыть вдвоем. С
тем, чтобы и она получила ответы на свои, бережно хранимые под сердцем
вопросы.
Последняя запись в дневнике была датирована, число, поставленное в
углу страницы, отстояло от последнего дня жизни моего отца на два месяца.
Он писал, как обычно, о своих планах на ближайшее будущее, о недавнем
праздновании дня рождения одного из коллег по работе, вспоминал какие-то
удачные фразы.... Последние... да, годы, он писал в дневник редко и мало,
словно экономил оставшиеся в тетради листы. Упомянул и о странных снах,
который видел уже не раз. Ему, после многолетнего перерыва, вновь стала
сниться Лидия. Сны были смутные, сумбурные, загадочные. И каждый раз отец
просыпался со странной щемящей тоской, подчас пугавшей его самого. А потом
засыпал снова и уже не видел этих странных снов.
В последнем сне, приснившимся ему за несколько дней до последней
записи дневника, - отец записал его, - Лидия прощалась с ним, прощалась
запоздало и не очень уверенно, все никак не решаясь произнести нужные
слова, всякий раз уводила пустой, в сущности, разговор куда-то на пустяки,
на общие воспоминания, на то давнее, что он все время старался забыть, а
забыв уже, вновь против своей воли, возвращался в памяти, в снах, наяву,
проходя мимо того самого дома, бывая в тех самых местах. Словно время,
прошедшее после исчезновения Лидии затушевало все, кроме неясной,
неосознанной, болезненной ностальгии. С какой старость всегда вспоминает о
молодости. Лидия все говорила и говорила с ним, воскрешая то одно, то
другое в его воспоминаниях, он пытался сам окончить разговор, но отчего-то
никак не решался этого сделать и все слушал.... Пока она не произнесла
короткое "прощай!", а, произнеся, растворилась в темноте ночи. И сон
оборвался.
В последних записанных отцом абзацах, он обмолвился о завещании,
которое составил сразу после этого прощального сна. Он говорил о прощении и
прощании, мой отец пытался понять, отчего ему снились эти тревожащие душу
сны и почему именно сейчас с ним попрощалась Лидия. Именно сейчас, после
стольких лет, когда он стал забывать... и все же не смог забыть
окончательно. Потому что не мог простить.... А теперь...
Ему осталась только тоска, по былому и грядущему, тоска, ставшая почти
невыносимой - отчасти из-за этого долгого прощания. А отчасти из-за того,
что всколыхнуло это прощание, далекие годы, бесконечно далекие, они волнами
поднимались в памяти, нестираемо хранившиеся в ней столько времени,
поднимались, чтобы уступить место еще более древним годам.
И только когда последняя волна спала, отец отложил дневник и стал
писать завещание. В постскриптуме к последней записи, сделанном, очевидно,
тем же вечером, он отметил, что назавтра, в понедельник, собирается сходить
и заверить написанное. Заметив, что этот его шаг станет завершающим в