"Кирилл Берендеев. Обязательность встреч" - читать интересную книгу автора

иного действия, которое просто обязано было последовать за переездом Лидии.
Я искал его на страницах и нашел, почти между строк. Двумя неделями позже
отец обмолвился о том, что получил "строгача" на работе за частые опоздания
и прогулы. Он не придал выговору особого значения, отметив его как
незаслуженное недовольство начальства своей персоной.
Я отвлекся от чтения вновь: надо было готовить обед, о котором я
совсем позабыл, а заодно вынести мусор. Возвращаясь с пустым ведром, у
самого подъезда я встретил соседку, так же откуда-то возвращавшуюся; не
воспользоваться ситуацией и не задать ей еще несколько мучивших меня
вопросов было просто невозможным.
В ответ женщина обрадовано закивала, точно ожидая от меня именно
этого.
- Да, Павел Андреевич давно здесь жил, - и обратив внимание на
выражение моего лица, уточнила, - почти двадцать лет. - От меня не укрылось
то, что она ни разу не сказала "ваш отец", говоря о своем бывшем соседе. -
Вселился он как-то незаметно, почти как вы. Знаете, до него в вашей
квартире свекровь моя жила, Катерина Семеновна, царствие ей небесное, так я
узнала, что опустевшая после ее смерти квартирка вновь ожила, лишь когда
увидела, как Павел Андреевич вещи вносит. А перед этим, почитай, десяток
дней без малого прошел.
- Что же он, без всего приехал?
- Почти так. Мебели раз два и обчелся, все сумки да мешки. И при том,
я бы не сказала, что он бедным человеком был, напротив. Да вы сами, должно
быть, это знали, уж вам-то он... - и осеклась. Я не стал ее разочаровывать,
кивнув в ответ.
- Вот видите, - продолжала она. - Что я и говорю. Он, видать, где-то
высоко работал и при той власти, и при нонешней. И на совесть работал,
скажу я вам: уходил-то он около семи утра, а возвращался никак не раньше
восьми вечера. Субботу отдыхал, а в воскресенье хозяйничал.
- Не знаете, где работал?
- Я не спрашивала, а он сам мне не рассказывал, ни намеками, никак
еще. Получал прилично, я говорила уже: шутка ли, за полгода в квартире всю
обстановку переменил, и видели, на какую. А у свекрови моей мебелишка была
грязь грязью, прости Господи, ей, как молодой партийке при установлении
Советской власти от наркомата какие-то последки царских времен достались.
От прежних хозяев, словом. Так с тех пор у нее в квартире ничего и не
менялось. А Павел Андреевич все на помойке пожег. После все коробки
фирменные, огромадные из-под новых приобретений на улицу выносил, пока я не
попросила мне отдавать, для парника на балконе.
- Он один жил?
- Да, - резко кивнув, ответила она. - Всегда один. Никого к себе не
водил, точно как в общежитии. Уж не знаю даже, были ли у него знакомства
какие на стороне. Только я никого не видела. И еще говорила ему по этому
поводу, мол, все один живете, Павел Андреевич, никак вы никого себе не
найдете. А он не любил этих тем, похоже на то, что в молодые годы здорово
на этом деле обжегся. И всегда, как я ни заговорю о хозяйке в доме,
непременно он на что другое разговор-то наш переводил, а то и вовсе к себе
уйти спешил, будто не по себе ему разом становилось. Я буквально
чувствовала, как от этого у него внутри будто щелкало что - тотчас менялся.
- Значит, никого.