"Михаил Березин. Эвтаназия" - читать интересную книгу автора В наступившей тишине внезапно раздался рык леопарда - заработал
холодильник. Шарики в моей голове перестали панически прыгать, с силой отскакивая от черепной коробки, и в оцепенении замерли. И я вдруг ощутил все разом, как единое целое: осень, комнату, залитую белым солнцем, и эту обворожительную юную ведьму, лакающую янтарный напиток. - Я и отцу своему всегда помогала, - добавила она, улыбнувшись (не мне - своему воспоминанию). - Даже когда я была еще маленькой, он с удовольствием меня выслушивал. Говорил, что у меня идеальный литературный слух. - Отцу? - Моя фамилия Момина, - напомнила она. - Ах, да! Следовало, конечно, самому догадаться. Был такой писатель Момин в годы застоя. Неплохой, между прочим, писатель, да вы и сами, наверное, помните. Но с другой стороны - ничего особенного. Таких много в эпоху коммерциализации литературы сошло с дистанции. Нет, ну не дурак ли я, в самом деле? Ее фамилия Момина, а я - Мамлеев. Причем здесь, на хрен, Мамлеев? Хотя ассоциация все же любопытная: я словно чувствовал загодя, что здесь не без писателя (помните, как у Булгакова в "Собачьем сердце" - здесь не без водолаза?) - Отцу - мое почтение. Он еще пишет? - Папа погиб в автомобильной катастрофе полгода назад. Что ж, финал вполне литературный, хоть и избитый. В слух я произнес: - Соболезную. - Спасибо. - Вместе с "Мейнстримом" опубликованы три ваших рассказа, - сказала она. Разговор стал напоминать горный слалом, на виражах которого еще нужно было устоять на ногах. - Это потому, что оставалось немного места, и в типографии предложили тиснуть что-нибудь дополнительно практически бесплатно. Пришлось устроить себе небольшое упражнение для пальцев. А что? - Значит вы издаетесь за собственный счет? Неужели вы располагаете необходимыми средствами? Я замялся. - Был один источник, да весь вышел. Поэтому "Эвтаназию" я и пишу для потомков. - Что же это за загадочный источник такой? - Неважно. Для потомков, спохватился я. Я всерьез, кретин, расчитываю, что пишу для потомков?! - Рассказы сделаны под Бориса Виана, но уже чисто внешне. На этот раз вы имитировали стиль, сочинив свою собственную историю. Ведь в рассказах Виана нет глубины, они плоские, как бумага, на которой они написаны. А за эпатажем скрывается пустота. Эпатаж вообще одеяние невидимок. - В них нет глубины, а у меня нет имени, - опечалился я. - Очень жаль, иначе вы бы смогли защитить на мне диссертацию. - Как трогательно: человек без имени, - пошутила она. - Я уже упоминал о своих именах, каждое из которых ношу с достоинством. |
|
|