"Михаил Березин. Эвтаназия" - читать интересную книгу автора

стихотворения все же были напечатаны. Страницы из журнала с этими
стихотворениями триумфально венчали кочующую по рукам эпистолярную эпопею.
Только не нужно делать вывод, что "литературные террористы" были
отъявленными графоманами! Большинство, по неофициальному признанию некоторых
весьма уважаемых писателей, обладало неплохими способностями или даже
талантом. Только мы были отморозками. Издевались над существующей системой,
используя ее же методы. И не так-то легко с нами было сладить.
Однако тогда мы еще не сознавали, что живем в стране больших
возможностей.
Чуть позже Фила засадят в психушку, Юлька Мешкова сгинет при
невыясненных обстоятельствах, а Колю Чичина застрелит чешский снайпер, когда
он попытается захватить самолет.
Вот я и прибыл.

Увидев меня, Евлахов тут же набросился на сумку, ухватил галеты и кусок
сыра и принялся жевать их с оглушительным хрустом.
- Не мог дождаться, пока я уйду? - зашипел я на него.
- Возьми и ты, - предложил он. - Почавкай. Тебе сейчас тоже
подкрепиться не помешает .
Какой-то он был... вздрюченный, что ли.
Евлахов обитал в двухкомнатной квартире в старом кирпичном доме с
печным отоплением. Раньше они жили тут вчетвером. Но потом мать умерла, а
жена Люся, прихватив сына, сбежала к своим родителям. Сейчас Толька
разваливался буквально на глазах: кожа дряблая, цвет лица нездоровый, под
глазами - круги.
А еще недавно слыл завидным мужчиной и модным поэтом. Стихи его имели
техническую направленность. Помните, у Вознесенского: "А вы мне дайте
литературного сына типа Ту-144 или "Боинга"? У Евлахова вся поэзия была в
том же духе: насыщена компьютерами, электромагнитными полями и крылатыми
ракетами.
Поначалу я решил, что оживление Евлахова связано лишь с "явлением еды
народу". Но потом заметил, что окно распахнуто настежь и по квартире гуляет
ветер. Судя по всему, уже несколько дней печь не топилась. В принципе, у
него было уютно. Печка больше напоминала камин из старого бюргерского дома в
Калининграде: была облицована рельефными изразцами, покрытыми бежевой
глазурью. И поддувало у нее было что надо (если это, конечно, называлось
поддувалом). Она находилась в большой комнате, а тыльной стороной обогревала
библиотеку. Разумеется в том случае, когда была протоплена.
Вообще-то, на еду Евлахов раньше с такой жадностью не набрасывался,
только на водку или на пиво.
- Ты что, вздумал закаляться? - поинтересовался я, кутаясь в свою
джинсу на меховой подкладке. Сейчас у него было холоднее, чем на улице.
- Нет, я ждал тебя, - торжественно сообщил он мне.
- Ну, еще бы!
- Между прочим, дело не в том, что ты думаешь.
На нем были байковая рубашка в клетку, физкультурные штаны и шлепанцы
на босу ногу. Даже смотреть на него было зябко.
Он чихнул - и не мудрено. Из носа его вылетела - простите за такую
натуралистическую подробность - сопля и угодила прямо в принесенную мной
сумку. Снайперское попадание. Бинго! Конечно, с одной стороны про соплю