"Михаил Березин. Эвтаназия" - читать интересную книгу автора

воспользоваться. Я вспомнил об этом потому, что оказался в положении
подобного вора. Мне всучили половинку магнитофона, а я должен сделать так,
чтобы музыка зазвучала. Да чтобы она при этом еще была божественной.

Я лежал на своей армейской кровати и читал "Избранное" Виктора Середы.
Мысли об "Эвтаназии" совершенно выветрились из головы. А ведь еще утром для
меня не существовало ничего более важного.
Вот так занимаешься чем-то годы напролет, занимаешься, пыжишься изо
всех сил, пыжишься, а потом к тебе является некто с утверждением, что это -
туфта. И ты сразу же сам начинаешь понимать, что - туфта. И что все эти годы
ты угробил именно на создание туфты. Отсекал видимую часть айсберга от
классных произведений, наращивая на них всякую муть, а получившихся
кентавров загонял в стойло параллельной культуры. Для пущей конспирации. Или
в память о близких товарищах?
Как-то я натолкнулся на высказывание незабвенного Джеймса Хэдли Чейза.
Он объяснял, на каком принципе построены все его произведения: живет себе на
свете человек - не тужит, и тут на его горизонте появляется женщина...
Недурной автор: с помощью одного единственного принципа сварганил более
сотни романов!
Через плотно прикрытую дверь в мою комнату беспрепятственно проникали
различные звуки. По кухне поелозил табурет Кузьмича, прошагала с подругой
тетя Тая. А чуть позже, после окончания трудового дня, в квартиру начала
стекаться семья Сердюков. Пожалуй, придется уделить им немного внимания,
чтобы потом, при упоминании о Сердюках, вы не пожимали недоуменно плечами:
что еще за Сердюки, откуда Сердюки? Прежде всего они были интересны тем, что
уже лет двадцать пять стояли в очереди на квартиру. И все эти годы прожили
вчетвером в одной комнате. Старшее поколение потихоньку вымерло, зато
каким-то загадочным образом появились дети. Сейчас и дети уж подросли. У
сына Антона был тот же размер ноги, что и у меня - сорок третий. А у главы
семейства Валерия Сердюка размер и вовсе был сорок четвертый, и все же оба
уступали мне в росте - до меня вообще мало кто дотягивается.
Только вы не подумайте, что моя информированность о размерах обуви
Сердюков является следствием нашей особенно близкой дружбы. Или что я тайком
измеряю их штиблеты, когда они выставляются на ночь для проветривания. Дело
в том, что их ноги в какой-то момент меня достали, и пару раз я приходил в
состояние такого остервенения, что с удовольствием повыдергивал бы их нафиг.
Собственно, рассказывать я собирался не об этом... Хотя, какая хрен
разница: тоже ведь о Сердюках. Но этот путь ведет в тупик, и любой
добросовестный рассказчик... Впрочем, похоже у Сердюков все пути ведут в
тупик.
Нет, вы только полюбуйтесь на этого борзописца! И ему еще доверили
воссоздать роман Середы, силовые линии которого - ну и выраженьице! -
устремлены вовсе не вглубь произведения, как подобает добропорядочным
силовым линиям, а, скорее, наоборот - в тлен и небытие. Элементарная
ситуация: взялся за историю о Сердюках, тут же отвлекся на ноги, и теперь не
знаю, как выбраться обратно. Заблудился в трех соснах, так сказать.
Достаточно было бы навести какой-нибудь элементарный мостик, но я даже на
это неспособен. Что ж, возвращаюсь напрямую, через заросли и овраг.
Валерий работал в организации, в которой получение квартиры отнюдь не
считалось делом нереальным. Это - раз. Однако против него строились