"Михаил Березин. Эвтаназия" - читать интересную книгу автора

- Ничего, это дело поправимое.
Я проводил ее до входной двери.
- Звоните, - сказала она.
- Позвоню.
- И спасибо за чай.
Потом двери закрылись, вычеркивая ее. Правда, я это здорово придумал?
Ведь когда двери закрываются, они действительно вычеркивают кого-то из вашей
жизни, по крайней мере, на время.
На обратном пути я столкнулся с Кузьмичем, выползающим из своей
комнаты. Кузьмич был инвалидом войны и с трудом передвигался без посторонней
помощи. У него была коляска, в которой он выкатывался во двор. Но со стороны
кухни проход загромождали кухонные столы, и ему приходилось пользоваться
услугами табурета: толкал его перед собой, затем опирался на него же и делал
маленькие шажки вперед. Короче, двигался на манер рельсоукладчика. То, что
Кузьмич был с табуретом, означало, что ему нужно на кухню или в ванную.
- Паек еще не поступил? - хмуро поинтересовался он.
- Да вроде нет. Возможно, завтра.
Кузьмич недовольно засопел. Раньше он работал в мастерской по ремонту
часов. Когда пару месяцев назад я утопил свои многострадальные тикалки в
кастрюле с борщом, он взялся их починить. И они действительно ожили, но идут
с тех пор с сумасшедшей скоростью. Пришлось разработать специальную таблицу,
в котором часу на сколько они успевают убежать - я выставляю их каждый день
в одно и то же время, - и эту таблицу, нанесенную на картонку, везде носить
с собой.
Вернувшись в комнату, я бросил взгляд на конверт. Может купить себе
"Ситизьен"? Или проявить немного терпения, срубить капусту за роман Середы и
обзавестись "Ролликсом"? Наверное, с "Ролликсом" борщ был бы вкуснее.
Вот так история!
Я выглянул в окно. Солнце уже успело скрыться за домами и подсвечивало
края набежавших облаков, придавая небу всколоченный вид. На кривой скамейке
сидела тетя Тая. Чуть поодаль валялся на земле здоровенный жлоб - алкоголик
Стеценко. Он почти всегда тут устраивался, люди уже перестали на него
обращать внимание.
Ей бы тоже паек не помешал, подумал я о тете Тае. Что-то на сей раз
Кислицын запаздывает.

Момина рассказала мне, что ее отец никогда не составлял планов своих
будущих произведений. Делал лишь заметки общего характера, создавал что-то
вроде увертюры - и все. Он относился к той немногочисленной породе
писателей, которых именуют импровизаторами, поскольку во время работы они
имеют в голове лишь самое смутное очертание финала. А иной раз и того не
имеют.
Счастливые люди - они одновременно являются и читателями и писателями.
Писатель пишет, а читатель тут же с интересом прочитывает.
Возможно, у Середы и имелось в голове некое смутное очертание финала,
но ведь голова-то разбилась о панелевоз. Мой друг Евлахов как-то
рассказывал, что существуют специальные магнитофоны для автомобилей, которые
состоят из двух частей: небольшой внешней и той, что намертво крепится к
панели. Покидая автомобиль, владелец забирает внешнюю часть с собой. И даже
если вору удается заполучить остальное, он все равно не может этим