"Кэрол Берг. Песня зверя" - читать интересную книгу автора

Ребра у меня затрещали, взметнулись искры, пролился огненный дождь, дыхание
у меня перехватило, перед глазами все поплыло, и я выпустил гвоздь из рук.
Лучше уж так, подумалось мне. Всадник с ревом сбросил петлю и
обернулся, чтобы прикончить меня. Но едва он занес кулак, как красные его
глаза выкатились и потухли, кровь хлынула из умолкшего рта... Ладно, нам
обоим конец, но по крайней мере шестнадцатилетней девчонке не придется
составить нам компанию оттого, что Всадник залюбил ее до смерти. Такой исход
мне понравился, и я сполз на вонючий пол, а грузное тело Всадника рухнуло на
меня сверху.

Глаза я открыл не в загробном мире и не в той же заброшенной конюшне, а
в убогой комнатушке, которая показалась мне до дрожи знакомой. Тот, кому
приходилось путешествовать по дорогам этого мира, безошибочно узнает
мансарду захолустного постоялого двора - дешевле ночлега под крышей не
найдешь. Грязная простыня и поеденное мышами одеяло на тюфяке, набитом
наполовину соломой, а наполовину мышиными горошинами и дохлыми жучками.
Засиженное мухами окно, которое летом не открыть и зимой не закрыть и
которое с роковой неизбежностью выходит на помойку. Видавший виды стол, на
котором едят, пишут и играют в карты. Изрядную часть счастливейших лет моей
жизни я провел в подобной обстановке.
- ...Никогда не видела, чтобы такое - и у живого... Слушай, Нарим, -
может, он беглый раб? Ой! Что ж мне это сразу в голову не пришло? Я б тогда
его сюда не тащила...
По моей голой спине легко пробежали чьи-то пальцы. Почему темноты
никогда не дождешься, когда она больше всего нужна? Укрыть бы под ее
покровом то, о чем я не мог даже вспоминать...
- Какой же он раб. Посмотри - разрез глаз, темные волосы, рост... Он же
явно сенай.
Первый голос принадлежал молодой женщине, а второй - несомненно, элиму.
Я сразу представил себе, как холодные серые глаза осматривают мои раны, а
тонкие пальцы задумчиво потирают бескровную щеку.
- Сенай? - удивилась девушка. - Шутишь! Подумаешь - рост и масть. Чтобы
сенай - и дошел до такого?! От него же разит, как из помойки! И шрамы у
него, и... всеблагая Тьясса, что у него с руками?!
Почему, ну почему я не мог пошевелиться? Мне же и самому никак с этим
не смириться! Нельзя, чтобы другие смотрели! Лежа лицом вниз на соломенном
тюфяке, я видел, как прямо у меня под носом деловито плетет паутину паучок,
и чувствовал себя скелетом жареного поросенка после праздничного пира -
голым, беспомощным, никому не нужным, - а воспоминания о пережитых ужасах не
позволяли мне встать на несчастные обглоданные ножки и пойти восвояси. К
тому же ребра мне перетянули так туго, что дышать почти не получалось.
- Ему много раз ломали пальцы. Я бы сказал - сотни раз.
- Сотни... Огонь небесный!
- Я слышал, из Мазадина сбежал пленник...
- Ну прям! Из Мазадина живым не выйдешь!
Глупышка. Она-то не видела, что я действительно мертвый. Элим был куда
умнее.
- А что такое живой, Каллия? По-моему, этот бедняга пережил такое, что
теперь смерть ему - милая подружка. Похоже, за то, что ты его сюда принесла,
он тебе спасибо не скажет... Хотя... он же тебя спас.