"Михаил Берг. Вечный жид " - читать интересную книгу автора

свистел и журчал ручей, пыль толстым слоем, накопившись за день, покрывала
сандалии, я нагнулся и провел по ним пальцем: осталась темная полоса. Но,
милостивый государь, я ничего не понимаю. Что сделали вы: что-то закричали,
не имея сил сдержаться, с отчаяния, в сердцах запустили в беседку камнем,
просто, что есть духу, бросились вон от этого проклятого места? Нет, ничего
подобного, я пошел по обочине желтой дороги, стараясь поднимать меньше пыли.
Но, милый Маятник, а как же ваши прекрасные чувства: любовь и ненависть,
гнев и ревность, тревога и отчаяние; что испытывали вы? Я сказал уже,
сударь, я старался поднимать меньше пыли ногами. И больше ничего? Больше
ничего; я шел по обочине, не оглядываясь назад. Ни разу? Нет. А потом? А
потом я сделал еще один поворот, особняк с истаивающими в сумерках белыми
колоннами остался за спиной, темнота, кажется, сгущалась с каждым шагом так,
словно я постепенно опускался на дно, а когда потянул на себя скрипящую,
точно ржавое колесо, калитку изгороди, что обегала отцовский дом, на землю
опустился первый черный пух ночи.

Ишь, спелись-то как, и, заметьте, каждый день: ля-ля-ля и ля-ля-ля, как
супружница антонина с соседкой, что, между прочим, тоже намекает, ибо
жидомор наверняка и его вербует, ага, если не уже, чтобы потом вместе на
меня и накинуться, так и есть, вон опять в мою сторону смотрят, так и есть,
обо мне говорят, ни-ни, и не заметил ничего, и в сторону масона этого не
глядел, а на цветочки, на герань, что на окне стоит, ага, вот и ванечка ухо
свое крутит, так гиппократу иванычу и скажу, шышел, мышел, вышел, что в их
сторону и не глядел, а они тем временем, пользуясь моим положением, взглядом
излучали, и сейчас, ах ты, опять смотрит, и я посмотрел, теперь скажут, вот
он на нас специально глазеет, ибо делать ему нечего, и никакой теории
инфрадвижений у него и в помине нет, он ее сам выдумал, что коллеги ученые и
подтвердить могут, и тут что-нибудь еще такое подпустить, чтобы запутать
меня окончательно в свои масонские связи, ибо я категорически утверждаю, так
и так, находясь на временном излечении, оказался и так далее и тому
подобное, нет, надо как-то иначе, мол, так и так, я, конечно, глубоко
извиняюсь, но, желая очистить свою биографию, да, да, да, по невозможности
своей пишу, ага, из непонятости своей пишу, ибо нахожусь в безвыходном
положении с временным перерывом стажа научной работы, хочу признаться во
всем полностью, обелив белое и подчеркнув черное (ах, масон опять смотрит,
нет, надо писать подробней, чтобы поняли и за дурака не считали), ибо я,
будьте любезны, всегда из вежливой жизни ко всем относился, у меня даже
привычка такая есть, ага, так и напишу, утром, к примеру, еще в своей
научной жизни, встречаю в лифте еврейчика чернявенького с верхнего этажа,
его еще чаще других встречаю, всякий день в своей квартире торчит (где
работает, кстати, не знаю), с собачищей своей овчарищей (всегда без
намордника), и сколько ни встречу, всегда ему вежливо скажу: добрый день,
вот так, мол, вечером обратно встречаемся, с портфельчиком идет, я ему:
здравствуйте, извиняюсь, а он с удивлением так помолчит, глянет и опять:
добрый вечер, значит, как, мол, иначе можно, в одной парадной живем, ага,
все люди-человеки, но я-то вижу - дистанцию выдерживает, презирает, с высот
своих мысленных нисходит, а так я для него тля, плюнь да разотри, без
всякого равенства, такое дело, обращаю ваше внимание, а в чем существо-то,
ну, я навеселе всегда, признаю, не без этого, но по допущению, так сказать,
по малости, отдыхая от научного труда душой и телом, без позволений разных,