"Михаил Берг. Вечный жид " - читать интересную книгу автора

ранних лет он мучился животом, после еды начинались рези, слабость желудка,
пил настои трав, но тщетно, уже с двадцати лет начал редеть волос, все не в
радость, мать, тетка Мария, баловала его как могла, ей нагадали, что сына
надо беречь, поэтому тряслась над ним, словно курица над яйцом: болезный ты
мой; мне же с одиннадцати лет приходилось помогать отцу: дубил, сушил и
красил кожи, кормил волов, которых мы держали, затем заказов стало меньше,
их поток оскудевал, точно струйка в песочных часах, отцу грозил долговой
ошейник, и, чтобы избежать разорения, был затеян переезд в столицу, где дела
отца сначала пошли в гору, ибо руки, сударь, он имел, несомненно, умелые, но
характер толкал на рискованные авантюры, не успев развернуться как следует,
взялся за слишком крупный заказ для челяди наместника Тиберия, а сам
просидел над узорными сафьяновыми ремешками для сандалий жены соседа, заказ
был сдан не в срок, неустойку выплачивать было нечем, и ранним утром,
покинув дом, где только что, после переезда, стали обживаться, перебрались в
дом много худший, брошенный своими хозяевами из-за недоброй славы и стоящий
за городской стеной, ибо по закону должник, покинувший город, снимал с себя
долг, и, думая, что временно, поселились там навсегда,- но той ночью перед
бегством из Назарета, ибо все же, что ни говори, это был не переезд, а
бегство, я, сударь, и услышал то слово, которое многое могло решить и, надо
сказать, решило. Ускользнув незаметно от отца, возившегося с поклажей, я
вызвал Магду к изгороди, чтобы спросить обо всем в последний раз: она вышла
заспанная, накинув на себя что попалось под руку, и пока стояла, отделенная
от меня расческой изгороди, сплетенной из прутьев, накручивала на пальчик
спираль выбившейся возле улитки уха прядки; не помню, что я говорил той
ночью, помню только, как белела та половина лица, которой она была ко мне
повернута, и оголенный локоть, кисть, сжатый кулачок и палец, ввинчивающийся
в отставшую прядку. Цвел боярышник, душистая тьма с прожилками запахов
жалась к нам, обступала со всех сторон; конечно, уверен, не сомневаюсь, вы
легко можете представить, что именно говорил и предлагал я, ибо, несомненно,
был готов на что угодно, когда вспоминал, что сейчас, сию минуту могу
уехать, оставив навсегда это сонное потягивающееся тело с теплой кожей,
истаивающее в ничто в двух шагах от меня; сказал ли я что-нибудь
оскорбительное об Иегошуа? Вряд ли, не думаю, не было причины, при чем здесь
он, хотя кто знает, чем черт не шутит, возможно, сам того не желая, не
отдавая отчета, пришлось к слову, не понимая, что говорю, думал о другом,
очень вероятно, что-нибудь - это уж обязательно, взял - и проговорился.
Вдруг - конечно, это непросто представить, не знаю, было ли в вашей личной
жизни нечто подобное, напоминающее, сходное, так сказать, хотя бы в общих
чертах, какое-нибудь испытание, столкновение с любимой женщиной, хотя очень
вас понимаю, предвижу возражение, поправку, очень важное уточнение: что
значит любимой, когда идет разговор, если позволите, повествование о двух
юных созданиях, обрисованных мною пока весьма нечетко, бегло, скорописью
легкого пера, нетвердым очерком, простите, чуть не сказал - воображения, но
в том-то и дело, что тут никакое не воображение, а оголенная реальность, да,
да, теперь припоминаемая, но именно реальность, не убоясь пышного эпитета,
ни с кем и ни с чем не сравнимой трагической любви: не сравнимой, ибо,
вероятно, уже предчувствуемый вами, сударь, банальный треугольник не
совпадает ни с одной другой геометрической фигурой страсти, включая те,
которые существовали или только будут существовать, в чем вы, надеюсь, и
убедитесь, подтвердив этим мою правоту; трагической - ибо не знаю, удалось