"Михаил Берг. Вечный жид " - читать интересную книгу автора

и скрипела на зубах. Милостивый государь, я не понял, та женщина, о которой
вы говорите, стояла, сидела, проходила мимо? И потом - во что она была
одета, пожалуйста, если не трудно, расскажите подробней. Да, несомненно, я
так и собирался сделать: просто мне хотелось отметить запах полыни,
исходивший от поднимаемой ногами пыли, когда я увидел ее, Магду, в первый
раз; она сидела под трактирным навесом в компании городских повес, одного из
них я знал - сынок фабриканта мебели; на земле, неподвижная от жары, лежала
лилово-чернильная тень, а в глубине навеса, положив головы на сложенные
вместе руки, спали два римских солдата с багровыми лицами. Да, сударь,
должен отметить, обратите внимание, это очень важно, я не собирался смотреть
в их сторону, не мое, сына башмачника, дело, как веселятся под трактирным
навесом в самую жаркую пору буднего дня; все произошло случайно: ящерка
легким телом юркнула у самых ног, чтобы не наступить, я споткнулся, поднимая
клубы раскаленной пыли, и услышал взрыв грубоватого женского хохота, поднял
глаза, увидел хохочущее лицо Магды, расплывающиеся розовые пятна физиономий
ее спутников, удивился ее серьезным печальным глазам, спорящим с
залихватской улыбкой, пыль попала в нос, и так резко пахнуло полынью, что
слезы на мгновение расстроили зрение. Минутку, милостивый государь,
извините, что перебил, но та, кого вы назвали Магдой, как она была одета,
сколько ей было лет, какого цвета волосы? И потом, простите, я не понял,
тогда, под навесом трактира, вы увидели ее впервые или знали ее и раньше?
Да, сударь, вполне разделяю ваше нетерпение: да, да, конечно, вероятно, вы
уже догадались, я действительно увидел Магду в первый раз, но после большого
перерыва по истечении длинной, как старушечье жевательное движение, эпохи, в
конце долгого туннеля длиною более чем десять лет, ибо некогда, не здесь,
совсем в другом городе, но были знакомы, росли вместе, все втроем, я,
Иегошуа и Магда, которая, хотя была младше лет на семь-шесть, таскалась
всегда с нами: неразлучная литературная троица, что-то вроде
шарльдекостеровских Тиля, Неле и Ламме, только именно я любил Магду, хотя
жалкими голодными глазами она смотрела не на меня, а на него, а он, худой и
молчаливый Иегошуа, не любил никого: ни меня, ни ее, а просто терпел, ведь
это всегда заметно, чувствуется, не правда ли, тем более что он и не
скрывал. Да, сударь, была прекрасная пора, пора цветений и открытий, загадок
и отгадок, цветов боярышника и урюка, любви и ревности, бесед и молчаний,
женских запястий и легких платьев, трагедий и разочарований, тепла и холода,
купаний и омовений, гор и лесов, улыбок и гримас; пора, когда женщина
вылупляется из девушки внезапно, точно выходит из-за прозрачной занавески;
прекрасно, сударь, на всю жизнь запомнил тот случай, как это произошло,
когда мы, возвращаясь лесной дорогой домой, случайно попали под дождь, и
Магда, решив просушить волосы, которые еще ни разу не подрезала, распустила
прическу, и они рассыпались по плечам густой каштановой волной, заскользили
как лавина, закрывая тонкие руки, девически припухлую грудь и спину сплошной
пеленой: невозможные, невероятные, небывалые волосы, виденные мною всего
раз, доходящие до круглых испачканных коленок, и ее жест, отточенно женский:
согнутая в локте рука поправила и приподняла волосы с затылка, высвобождая
еще - представляете, тяжеленная пенная грива, она могла бы снять платье, как
леди Годива, и шалаш волос скрыл бы полностью ее наготу, - и из-под руки
вопросительно взглянула не на меня, хотя до ее волос и наготы, поз и
струнной грации дело было только мне, а на него, Иегошуа, который даже не
повернул головы и продолжал сидеть, прислонясь спиной к стволу дерева: с