"Петер Берглар. Меттерних (Кучер европы - лекарь революции) " - читать интересную книгу автора

решение имперской депутации (1803 год), которое упразднило церковные
территории и тем самым разрушило структуру империи, выбило основу из-под ног
императора и окончательно превратило светские германские сословные владения в
автономные территориальные государства. Из этого факта, а также из
продолжающегося почти десятилетия отпадения Пруссии от империи и, наконец,
перед лицом предстоящего провозглашения "empire", Франц II, римско-германский
император, сделал вывод: с 1804 года он стал императором Австрии Францем I.
Уже этот шаг, а не декларация Рейнского союза, был шагом к распаду империи. 6
августа 1806 года, после того как шестнадцать немецких государств объявили о
своем выходе из империи и объединились в Рейнский союз под протекторатом
Наполеона, Франц сложил с себя корону германского императора, которая восемь с
половиной столетий была символическим центром Запада.
В это же время, в первые дни августа, в Париж прибыл новый посол
Австрийской империи. Он прибыл как представитель побежденной державы ко двору
победоносного, все более смело выступающего императора. Наголову разбитая 20
ноября (2 декабря) 1805 года под Аустерлицем Австрия вынуждена была заключить
Пресбургский мир, который стоил ей пятой части территории - завоеванных только
в 1797 году венецианских территорий, Форарльберга, Тироля, всех
переднеавстрийских владений; она была также вынуждена признать новое великое
герцогство Баденское и превратившиеся в королевства, увеличившие свою
территорию Баварию и Вюртемберг; кроме того, она должна была выплатить в виде
контрибуций 40 миллионов флоринов. Таким образом, положение было отнюдь не
блестящим, когда 10 августа 1806 года Меттерних впервые предстал перед
Наполеоном: тем великолепнее была обстановка в Сен-Клу, где император принял
его с соблюдением всех церемоний. Инструкция, которую новый австрийский
министр иностранных дел граф Иоганн Филипп Штадион (1763-1824 гг.) дал своему
парижскому посланнику, была нацелена на установление дружеского согласия между
двумя державами; впрочем, при этом Вена понимала основные положения
"взаимности" как отношения равных, в то время как Наполеон требовал открытого
присоединения к его политике, направленной в тот момент против России и
Пруссии.
Парижские годы (1806-1809) являют нам колеблющегося, неуверенного в
политических суждениях, даже заблуждающегося Меттерниха, но вместе с тем
популярного в обществе дипломата с широко разветвленными связями, природным
достоинством, непоколебимым хладнокровием во всех, даже тяжелейших ситуациях.
Именно последнее качество, которое его никогда не покидало, составляло его
особую силу, и это объединяло его с французским коллегой Талейраном: он,
который с 1807 года постепенно перешел в лагерь оппозиции, а с 1808 года
становился все более опасным скрытым врагом Наполеона, несет свою долю вины за
ошибочные политические выводы Меттерниха. Если после третьей проигранной
союзниками войны Меттерних был исполнен мрачного пессимизма и видел для
габсбургского государства единственный шанс выжить в тесном примыкании к
Франции, подозрительно напоминавшем вассальные отношения, то мало-помалу, не в
последнюю очередь из-за ошибочного впечатления, что во Франции существует
влиятельная оппозиция, которая может серьезно воспрепятствовать
императору-выскочке или даже угрожать ему, а также переоценивая "второй фронт"
в Испании, он постепенно перешел в лагерь "реваншистов" и даже стал одним из
столпов венской партии войны. Нужно просто принять как факт, что во главе
австрийской внешней политики стоял уже зрелый Меттерних, способный на
реалистическую оценку соотношения сил, на глубокий анализ европейской ситуации