"Андраш Беркеши. Перстень с печаткой (Авт.сб. "Перстень с печаткой") (про шпионов)" - читать интересную книгу автора

- Я лежал в клинике по улице Тома, - проговорил Кальман. - Разыщите
там, пожалуйста, главного врача - он лечил меня - и расскажите ему, что
случилось со мной и моей невестой.
- Он знал вашу невесту? - поинтересовался Мэрер.
- После моего выздоровления он устроил меня садовником на виллу к
Калди. Господин главный врач не только лечит больных, но и после того, как
они поправятся, заботится о них... А вообще-то он любит Гейне и Гете.
Когда Мэрер удалился, Кальман с известным беспокойством стал думать о
своей дерзости. Потом решил, что принять предложение о побеге было бы еще
большим легкомыслием. Он обязан послать донесение дяде Игнацу, а посылка
такого донесения всегда связана с риском.
На следующий день утром его перевели из гарнизонного госпиталя на виллу
Калди. Из окна машины он сумел заметить, что в четырех углах территории
сада установлены наблюдательные вышки с прожекторами. Его несколько
ошеломило это зрелище: он не предполагал, что гестапо работает настолько
откровенно. Вместе с тем это навело его на мысль, что на вилле размещена
только группа, осуществляющая допросы; отделы же разведки и контрразведки
находятся где-то в другом месте. По-видимому, он просчитался. Когда он
отказался от побега и принял предложение Шликкена, то рассудил, что его
"работа на немцев" будет выгодна движению Сопротивления, потому что если
его вовлекут в качестве агента гестапо в разведывательную деятельность, то
он будет иметь возможность узнавать о планируемых акциях и извещать об
опасности участников движения. Но он заблуждался. Впрочем, теперь уже все
равно, совершенно все равно. Если ему суждено погибнуть, то он найдет
случай захватить с собой на тот свет и Шликкена. Мэрер исполнил его
просьбу и дал ему две ампулы цианистого калия - это его очень ободрило.
Машина остановилась у главного входа. Кальман внимательно наблюдал за
всем. То, что он заметил, дало ему возможность предположить, что на вилле
по крайней мере пятнадцать эсэсовцев. А вместе с начальником караула и
разводящими охрана может насчитывать и восемнадцать - двадцать человек. Но
где же размещено столько людей?
Его повели по знакомой лестнице. Библиотека Калди, насчитывавшая
пятнадцать тысяч томов, исчезла. Против двери, ведущей в кабинет, за
длинным столом сидели трое мужчин и одна полная женщина с соломенного
цвета волосами. Все в гестаповской форме. В конце стола стоял полевой
телефон, а по комнате в разных направлениях было протянуто много цветных
проводов.
Шликкен вышел на минуту, с улыбкой поздоровался с Кальманом, однако не
подал ему руки. Потом он что-то шепнул одному из гестаповцев на ухо и,
сказав Кальману, что сию минуту освободится, вернулся в комнату.
Сидевший у письменного стола Шликкена тонкошеий и длинноногий капитан
Тодт, одетый в темно-серый гражданский костюм, перелистывал своим
костлявым пальцем записную книжку. Шликкен достал из металлической
коробочки леденец и сказал:
- Я слушаю вас, господин капитан.
- По сообщению белградского центра, - докладывал Тодт, - село Велика и
его окрестности находятся под контролем хорватских партизанских частей.
Исполнение вашего задания не представляется возможным: мать Пала Шубы не
могут доставить в Будапешт. Однако была мобилизована местная агентурная
сеть для выяснения, проживает ли в настоящее время в селе упомянутая