"Энтони Беркли. Второй выстрел ("Роджер Шерингэм" #3) " - читать интересную книгу автора

желательно ли, чтобы он участвовал в следствии.
Я по-прежнему считаю, что нам не придется просить помощи Скотленд-Ярда
в этом деле, и надеюсь прояснить его за несколько дней.
Честь имею быть
Вашим преданным слугой,
Джеймс Хэнкок, Инспектор

Приложения:
1 докладная записка;
1 копия рукописи Сирила Пинкертона, эсквайра.

Рукопись мистера Пинкертона


Глава 1

Я часто подумывал о том, чтобы написать детектив.
Мне кажется, авторы всех подобных произведений совершают одну и ту же
ошибку: их истории всегда рассказываются с точки зрения беспристрастного
наблюдателя. Возможно, это и помогает запутать сюжет, но вряд ли
способствует поддержанию интереса. А в искусстве сочинительства, даже в
такой примитивной его форме, как детектив, читательский интерес, по-моему,
должен быть sine qua non <То, без чего нельзя обойтись (лат.)>. Я считаю,
что именно здесь авторы детективов упускают интереснейшую возможность: ведь
каким бы захватывающим ни был процесс расследования преступления для
стороннего наблюдателя (и в литературе, и в жизни), есть персонаж, для
которого этот процесс является еще более захватывающим, если не сказать,
жизненно важным, и этот персонаж - сам преступник.
Другая ошибка, которую я приписываю авторам детективов, - это то, что
они почти всегда начинают свое повествование с обнаружения самого
преступления. Это очевидный абсурд. Преступление вырастает из
предшествующих обстоятельств. Почему бы вместо того, чтобы старательно
раскапывать эти обстоятельства в ходе дальнейшего повествования, не
показать "марионеток" в действии до преступления, а не после него? На мой
взгляд, это не только более честно по отношению к читателю (а это, кажется,
один из главных моментов, по которым судят о писателях), но и позволяет
улучшить само произведение.
Поэтому для самого себя я решил, что однажды напишу образцовый
детектив от лица самого преступника, показав его надежды и страхи по мере
того, как продвигается процесс расследования, болезненное беспокойство, с
которым он будет наблюдать, откроется или нет его преследователям тот или
иной факт, известный лишь ему одному, и его отчаянные попытки вырваться из
захлопывающейся ловушки, изобретая все новые уловки. В умелых руках
подобная книга может стать по-настоящему выдающимся произведением; и я не
вижу причин, почему бы этим-рукам не оказаться моими.
Вот такую академическую теорию создал я на досуге и сейчас суровые
обстоятельства дают мне шанс проверить ее на практике. Потому что в тог
самый момент, когда я пишу эти слова, меня самого (и было бы неразумным
утаивать это, особенно от себя) подозревают в убийстве. Подумать только,
меня!