"Исайя Берлин. Два понимания свободы " - читать интересную книгу автора

несмышленыша
м, требующим
опеки, а
таким,
какими мы
можем стать,
обретя
разум;
какими можем
быть уже
сейчас, если
к нему
прислушаемся
, поскольку,
согласно
гипотезе,
рациональное
начало есть
в каждом
человеке,
заслуживающе
м этого
имени.

Философы "объективного разума", от Фихте с его твердым, жестко
организованным "органическим" государством до Т.Х. Грина с его мягким и
гуманным либерализмом, несомненно считали, что они способствуют, а не
препятствуют разумным потребностям, которые, пусть в зачаточном виде, можно
найти в душе любого одушевленного существа. Но я могу отвергнуть такой
демократический оптимизм и повернуть от телеологического детерминизма
гегельянцев к какой-то более волюнтаристской философии, родив в своем
разумном мозгу идею навязать обществу в его же интересах свой там же
рожденный план, который, пока я не стану действовать по-своему, возможно, -
против устойчивых желаний огромного большинства моих сограждан, скорее
всего, не осуществится. Или, вообще отбросив понятие "разум", я могу
вообразить себя вдохновенной художественной натурой, в свете своего
уникального видения составляющей из людей комбинации, подобно тому, как
живописцы сочетают цвета, а композиторы - звуки. Человечество - сырой
материал, с которым работает моя творческая воля. Даже если, пока я все это
делаю, люди страдают и умирают, они поднимаются на высоту, на которой
никогда не оказались бы, не насилуй их моя понуждающая, но созидательная
воля. Такими аргументами пользуются все диктаторы, инквизиторы и бандиты,
ищущие моральных или даже эстетических оправданий своему образу действий. Я
должен сделать для людей (или с людьми) то, что они не могут сделать сами, и
не могу просить у них разрешения или согласия, так как они не знают, что для
них лучше. То, что они позволят и примут, может представлять собой жизнь
презренной посредственности или, того хуже, даже гибель и самоубийство.
Позвольте мне еще раз процитировать настоящего прародителя героической
доктрины: "Ни у кого нет... прав идти против разума". "Человек боится
подчинить свою субъективность законам разума. Он предпочитает традицию или