"Исайя Берлин. Два понимания свободы " - читать интересную книгу автора

быть логически несовместимыми; значит, в принципе можно изобрести
справедливый порядок, правила которого позволят решить все возникающие
проблемы. Такое идеальное положение дел всегда представляли в виде
Эдемского сада до грехопадения, из которого мы были изгнаны, но по которому
все еще тоскуем, или в виде еще предстоящего нам золотого века, когда люди,
обретя разум, перестанут идти на поводу у других и не будут больше
подвергать друг друга "отчуждению" и обидам. В существующих обществах
справедливость и равенство - идеалы, которые все еще требуют определенной
толики насилия; ведь если преждевременно снять социальный контроль, более
сильные, способные и наглые станут угнетать физически и умственно слабых.
Согласно рассматриваемой доктрине только сохранившаяся в людях
иррациональность побуждает их угнетать, эксплуатировать и унижать друг
друга. Люди разумные будут уважать друг в друге разум и лишатся всякого
стремления к борьбе и к господству. Желание господствовать само по себе -
симптом неразумия, его можно объяснить и исцелить рациональными методами.
Спиноза предлагает одни объяснения и лекарства, Гегель - другие, Маркс -
третьи. Некоторые из этих теорий могут, по-видимому, в какой то степени
дополнить друг друга, какие-то из них несочетаемы, но все они исходят из
допущения, что в обществе совершенных и разумных существ жажды господства
не будет или она станет неэффективной. Угнетение или влечение к нему -
первый симптом того, что проблемы социальной жизни еще не решены.
Все это можно представить и другим образом. Я свободен, когда я сам
себе хозяин, когда нет препятствий моей воле, чем бы они ни были, -
сопротивлением ли сил природы, собственными ли моими страстями, неразумными
ли институтами или же противостоящей мне волей других людей. Природу я
всегда могу, по крайней мере в принципе, перекроить и подогнать по своей
воле с помощью технических средств. Но как мне быть с неподатливыми людьми?
Я должен, если могу, подчинить их своей воле, перекроить по своему фасону,
определить им роль в своей пьесе. Не будет ли это означать, что я один
свободен, а они - рабы? Да, если мой план соответствует не их желаниям и
ценностям, а только моим собственным. Если же он разумен, он позволит им до
конца раскрыть их "подлинную" натуру, реализовать способность к разумному
решению, к проявлению "лучшего Я". Все верные решения истинных проблем
должны быть совместимыми. Более того, они должны составлять единое целое,
ибо это и есть представление о них как о рациональных и о мире как
гармоничном. У каждого человека свой особый характер, способности,
устремления, цели. Постигнув их характеры, цели, отношения, я могу, по
крайней мере в принципе, если у меня достанет знаний и силы, удовлетворить
их всех, коль скоро эти характеры и цели рациональны. Разумный человек знает
и вещи и людей такими, какие они есть. Не надо делать скрипки из камня или
заставлять прирожденных скрипачей, чтобы они играли на флейте. Если
вселенной управляет разум, то нет нужды в насилии. Правильно спланированная
жизнь совпадет с полной свободой для всех - свободой разумного
самонаправления. Но так будет в том, и только в том, случае, если план
верен; если он представляет собой единственно возможную схему, отвечающую
требованиям разума. Если законы будут правилами, предписанными разумом, их
воспримут с раздражением только те, чей разум дремлет, кто не понимает
подлинных потребностей своего "настоящего Я". Коль скоро каждый исполнитель
признает и играет роль, назначенную разумом - инстанцией, способной понять
его настоящую натуру и различить его настоящие цели, конфликта быть не