"Исайя Берлин. Два понимания свободы " - читать интересную книгу автора

30 Решись знать, решись быть мудрым (лат.). естественные законы,
как бы их ни сформулировать - в теологических или материалистических
терминах. Отсюда следует неверный вывод: мудрый законодатель в принципе
может, путем просвещения и права, создать совершенно гармоничное
общество, потому что разумные люди всех веков и стран требуют
удовлетворения одних и тех же неизменных потребностей. Гегель считал,
что его современники (и, собственно, все его предшественники) не
понимали природы институтов, ибо не знали законов, постигаемых разумом
(поскольку возникают они в результате его, разума, действий), по которым
создаются и изменяются институты и преобразуется человек. Маркс и его
ученики были убеждены, что людям мешают не только препятствия или
несовершенства их собственной натуры, но и в еще большей мере социальные
институты, первоначально созданные (не всегда сознательно) для
определенных целей, чье действие они снова и снова толкуют
неправильно31, в результате чего те и препятствуют прогрессу своих
создателей. Маркс предложил социально-экономические гипотезы,
объясняющие неизбежность таких заблуждений, в особенности - иллюзию,
подсказывающую нам, что созданные человеком установления независимы,
неотвратимы, как законы природы. Примерами таких псевдообъективных сил
он считал законы спроса и предложения, институт собственности, вечное
разделение общества на богатых и бедных, на собственников и рабочих и
множество других неизменных человеческих категорий. Старый мир можно
разрушить и создать вместо него более совершенные и обеспечивающие
свободу социальные устройства только тогда, когда мы сбросим чары этих
иллюзий, то есть когда достаточное число людей достигнет такой стадии
общественного развития, которая даст возможность понять, что институты -
порождение человеческих рук и умов, необходимое в свое время, которые
потом ошибочно сочли неумолимыми объективными силами.

31 На практике даже больше, чем в теории.
Мы порабощены учреждениями, верованиями, неврозами, которые можно
свергнуть только тогда, когда проанализируешь и поймешь их природу. Мы - в
плену у злых духов, которых мы сами сотворили (пусть и бессознательно) и
можем изгнать, если станем сознательными и будем действовать должным
образом. Для Маркса осознание и есть действие. Я свободен в том, и только в
том, случае, если я планирую свою жизнь в соответствии со своей волей; планы
влекут за собой правила; правило не угнетает и не порабощает меня, если я
сознательно возлагаю его на себя или свободно принимаю, независимо от того,
выработано оно мной или другими, и если оно рационально, то есть
соответствует порядку вещей. Поняв, что вещи таковы, какими они должны быть,
мы и хотим, чтобы они такими были. Знание освобождает нас не тем, что
предоставляет больше возможностей, а тем, что предохраняет от разочарований,
которыми чреваты попытки совершить невозможное. Желая, чтобы непреложные
законы были не тем, что они есть, мы становимся жертвами иррационального
стремления к тому, чтобы что-то было X и не X одновременно. Пойти дальше и
считать, что законы эти - другие, чем то, что они из себя по необходимости
представляют, может только безумец. Такова метафизическая сердцевина
рационализма. Заложенное в нем понимание свободы - не "негативное"
представление о пространстве без препятствий (в идеале), о вакууме, где
ничто не загораживает мне путь, а представление о самоконтроле и