"Исайя Берлин. Два понимания свободы " - читать интересную книгу автора

то, что надо бороться с человеческой склонностью быть рабами своих страстей,
а в то, что надо использовать эту склонность; они не хотели пугать людей
наказаниями и соблазнять наградами, если подобные средства могут сделать
"рабов" счастливее, - а это и есть самая острая из возможных форм
гетерономии24. Манипулируя людьми, толкая их к целям, которые видны нам,
социальным реформаторам, а им не видны, мы обращаемся с ними как с
безвольными объектами, а значит - их разлагаем. Обманывая людей, используя
их для наших, а не для ими самими поставленных целей, даже ради их блага,
мы, в сущности, поступаем с ними как с недочеловеками, словно их цели менее
окончательны и святы, чем наши. Во имя чего я заставляю других делать то,
чего они делать не хотели и на что не согласились? Только во имя

23 Op. cit. Р. 16 above. Note 1. Vol. 8. P. 290, line 27 and p. 291,
line 3.
24 "Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от
расстрелов и кончая трудовой повинностью... является методом выработки
коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической
эпохи". Эти строки большевистского вождя Николая Бухарина, особенно
выражение "человеческий материал", живо передают особенности данного
подхода. См.: Бухарин Николай. Экономика переходного периода. М., 1920. Гл.
10. С. 146. какой-то ценности, более высокой, чем они сами. Но если, как
полагал Кант, все ценности становятся ценностями в результате свободных
человеческих действий и называются так только в этой связи, то нет большей
ценности, чем сам человек. Поэтому, делая так, как сказано выше, мы
принуждаем людей во имя чего-то менее значительного, чем они сами, подчиняя
их нашей воле, или чьему-то представлению о счастье, или силе
обстоятельств, или заботе о безопасности. Я стремлюсь к тому, чего хочу я
сам или хочет моя группа, и для этого использую других людей в качестве
средств. Мотив может быть любым, даже благородным, но я вступаю в
противоречие с представлением о человеке как конечной цели. Все виды
безумных экспериментов на людях, давление, перевоспитание, контроль над
мыслями отрицают в людях то, что делает их людьми, а их ценность -
наивысшей и конечной25.
Кантовский свободный индивид - трансцендентное существо, находящееся за
рамками природной причинности. В эмпирической постановке вопроса, где
человек берется в его обыденной жизни, это представление стало сердцевиной
либерального гуманизма - и морального, и политического, - формировавшегося в
XVIII в. под глубоким влиянием Канта и Руссо. В своем априорном виде это
дает секуляризованный протестантский индивидуализм, где место Бога занимает
концепция рациональной жизни, а место отдельной души, стремящейся к единению
с ним, - концепция индивида, наделенного разумом, стремящегося жить по
разуму и не зависеть от того, что может, подключив иррациональную сторону
натуры, увести его в сторону или ввести в заблуждение. Это - автономия, а не
гетерономия; человек должен действовать, а не быть объектом воздействия. Для
тех, кто мыслит


25 В психологии Канта, а равно стоиков и христиан, подразумевается
некая составляющая человека - "внутренняя крепость его разума", - которая не
поддается переделке. Развитие техники гипноза, "промывания мозгов",