"Исайя Берлин. Противники просвещения " - читать интересную книгу автора

приведет их к мудрости, добродетели и счастью, несовместимо с гордым и
бурным духом Карла Моора - он отрицает идеи, принятые в его окружении,
его не удовлетворяет реформистская постепенность и вера в рациональную
организацию в духе Aufklдrung предыдущего поколения. "Закон заставляет
ползти улиткой и того, кто мог бы взлететь орлом"22. Человеческая
природа уже не представляется в принципе гармонизируемой с миром
природы; Шиллер, подобно Руссо, усматривает фатальный разрыв между духом
и природой - рану, нанесенную человечеству, за которую искусство
стремится мстить, зная заранее, что залечить ее невозможно.
Якоби, мистический метафизик, испытавший глубокое влияние Гаманна, не
может примирить потребности души и интеллекта: "Свет исходит из моего
сердца, но гаснет, лишь

20 "Auguries of Innocence"//William Blake's Writings/Ed. G.E. Bentley,
Jr. Oxford, 1978. Vol. 2. P. 1312. 21 "Laocoon", aphorisms 17, 19; Ibid. P.
665, 666. 22 "Разбойники", акт 1, сцена 2. только я пытаюсь распространить
его на свой разум"23. Спиноза для него - величайший философ со времен
Платона, разумно видевший мир; но для Якоби это смерть в жизни, а не ответ
на жгучий вопрос души. Бездомно блуждает она в холодном, рассудочном мире и
покой может обрести только через полнейшее самоотречение, веру в
трансцендентного бога.
Шеллинг был, наверное, самым красноречивым среди тех философов, которые
представляли вселенную как саморазвитие изначальной иррациональной силы,
которую схватывает только интуиция художественного гения, а ею могут
обладать поэты, философы, теологи или государственные деятели. Природа как
живой организм отвечает на вопросы, которые задает ей гений, а гений
отвечает на вопросы, которые задает ему природа. Они, таким образом, в
сговоре; только прозрение художника, пророка или мыслителя способно
обнаружить контуры будущего, - для расчетливого интеллекта и аналитической
способности естествоиспытателя, политика или иного привязанного к земле
эмпирика они невидимы. Это убеждение в превосходстве особой духовной
способности, известной под разными именами - разум, понимание, чутье,
первичное воображение, но так или иначе всегда отличаемой от критического
аналитического интеллекта, который чтило Просвещение, этот контраст между
нею и аналитической способностью или методом, который коллекционирует,
классифицирует, экспериментирует, разнимает на части и собирает снова,
предлагает дефиниции, осуществляет дедукцию и определяет степень
вероятности, станут отныне общим местом, характерным для Фихте, Гегеля,
Вордсворта, Кольриджа, Гете, Карлейля, Шопенгауэра и других
мыслителей-антирационалистов XIX в., вплоть до Бергсона и позднейших
противников позитивизма.
Здесь исток того течения полноводной реки романтизма, которое видит в
любой человеческой деятельности форму

23 Friedrich Heinrich Jacobi's Werke. Leipzig, 1812-1825 Vol. 1 P.
967. личного самопроявления, а в искусстве - отпечаток неповторимого
лица, индивидуального или коллективного, сознающего себя или
бессознательного, отпечаток его в природе или иной среде, в которой и на
которую оно действует, стремясь реализовать ценности, не данные
изначально, но порождаемые в самом процессе творчества. Отсюда