"Исайя Берлин. Естественная ли наука История? " - читать интересную книгу автора

соответствии с теми или иными законами и правилами. Подобный метод
применяется в археологии и палеонтологии, когда есть большие пробелы в
знании и нет более достоверного пути к истине через прямые свидетельства. В
археологии мы совершаем попытки связать наши знания об одном периоде с
нашими знаниями о другом, предполагая, что должно было или, по крайней мере,
могло произойти, чтобы одна фаза перешла в другую через множество
промежуточных. Однако этот метод считают не слишком надежным, и к нему не
прибегают, если можно хоть как-то обнаружить прямые свидетельства (в каком
бы смысле это ни понимали), на которых и стоит знание об исторической эпохе,
в отличие от доисторической. И уж конечно никто не назовет его "научной
заменой" поиску свидетельств.
Если предположить, что такую науку можно создать, какой была бы ее
структура? Вероятно, она представляла бы собой систему причинно-следственных
или функциональных отношений типа "когда или где А, тогда или там Б", в
которой подставлялись бы даты и места. У этой науки были бы две формы -
"теоретическая" и "прикладная". "Теоретическая" наука о социальной статике
или социальной динамике, существование которой (пожалуй, чересчур
оптимистично) провозглашал Герберт Спенсер, была бы тогда парой к
"прикладной" истории, подобно тому как механика - пара к физике или, по
крайней мере, как диагностика болезней - пара к анатомии. Если бы такая
наука существовала, она бы совершила подлинную революцию в старой кустарной
истории, механизировала бы ее, как астрономия вывела из обихода допотопные
методы звездочетов или как физика Ньютона заменила прежние космологии. Но
такой науки нет. Прежде чем мы спросим, почему это так, вероятно, стоит
рассмотреть различные аспекты, в которых история, как она писалась и как
пишется по сию пору, отличается от естественных наук.
Позволю себе начать с того, что укажу на одно бросающееся в глаза
различие между историей и естественными науками. Если в развитых
естественных науках мы почитаем за благо больше полагаться на общие
положения и законы, чем на данные тех или иных конкретных явлений (в самом
деле, это же часть критерия рациональности), то в истории правило не
действует. Вот простейший пример. Соображения здравого смысла заставляют нас
сделать обобщение (я думаю, мы согласимся, что оно истинно): все нормальные
жители этой планеты каждое утро могут видеть, как встает солнце.
Предположим, что кто-то сказал нам, что как-то утром он, сколько ни пытался,
этого не увидел. Поскольку, согласно правилам логики, единичное противоречие
правилу означает несостоятельность правила в целом, человек этот счел, что
истинность его тщательных наблюдений означает ложность не только доселе
общепризнанного мнения (день чередуется с ночью), но и всего устройства
небесной механики, да и всей физики, которая ставит своей целью объяснить
причины этого явления. Такая удивительная мысль не покажется нам бесспорной.
Прежде всего мы попытаемся сконструировать ad hoc объяснение, которое бы
спасло нашу систему физики, хотя ее и поддерживают регулярные наблюдения,
сделанные на протяжении веков, и выводы из них. Мы, наверное, могли бы
сказать, что человек этот, скорее всего, смотрел не на ту часть неба, или
солнце закрыли облака, или он отвлекся, или зажмурился, или спал, или
бредил, или он неверно пользуется словами, или просто лжет, или шутит, или
помешался. Будем предлагать и иные объяснения, согласующиеся с его
наблюдением, но сохраняющие нашу систему физики как науки. Даже если мы
выясним, что он сказал правду, неразумно сразу отказываться от физики, на