"Исайя Берлин. Естественная ли наука История? " - читать интересную книгу автора

Любое утверждение или набор утверждений можно поколебать в терминах другого
утверждения или набора утверждений, истинность которых в момент проверки не
подвергается сомнению; позже, в другой момент, можно поколебать и вторые, но
все одновременно поколебать нельзя. Меня не лишишь всех моих верований
сразу. Даже если почва под одной моей ногой проседает, другая нога должна
прочно стоять на земле, по крайней мере некоторое время; иначе невозможно ни
мыслить, ни общаться. Именно эту систему самых общих положений, известную
под именем здравого смысла, историки и должны принимать за данность в
гораздо большей степени, чем ученые-естественники; более того, за данность
им приходится принимать очень значительную часть этой системы, поскольку
предмет их науки в неизмеримо меньшей степени, чем предмет наук
естественных, можно от этой системы абстрагировать.
Подойдем к этому же с другой стороны. Естественные науки представляют
собой по большей части набор логически связанных законов, регулирующих
поведение объектов реальной действительности. В известных случаях эти
обобщения можно представить в виде идеальной модели - воображаемого мира,
характеристики которого по определению те, которые должны быть, если объект,
который представляет данная идеальная модель, подчиняется законам этой
модели и, более того, в целом описывается через свое подчинение этим
законам, то есть состоит лишь из того, что эти законы воплощает. Такие
модели или дедуктивные схемы лучше всего иллюстрируют закон, который мы
пытаемся приложить к реальности; объекты ее в этом случае описываются в
терминах отклонения от идеальной модели. Степень, в которой эти отклонения
могут быть систематически описаны, а также простота модели и масштабы ее
приложимости в основном и определяют, успешна или неуспешна та или иная
наука. Электрон, хромосома, Эдипов комплекс, идеальная конкуренция,
идеальная демократия - примеры идеальных моделей, удобных и полезных в той
мере, в какой реальное поведение реальных объектов реальной действительности
можно с достаточной точностью описать как отклонение от них. Именно с этой
целью модель и конструируется, и если ее полезность прямо пропорциональна
степени, она успешно служит этой цели.
Искать такие модели или дедуктивные схемы в обычных работах по
истории - занятие бесполезное. Их там нет хотя бы потому, что наиболее общие
положения, из которых такие модели можно бы составить, просто не
сформулируешь.

Общие понятия, используемые по необходимости историками, - государство,
развитие, революция, общественное мнение, экономический рост, политическая
власть, - конечно, часть общих положений, но таких, масштаб и надежность
которых неизмеримо меньше масштаба и надежности положений, формулируемых
даже наименее разработанными естественными науками. У историков они часто
оказываются тавтологичными, а иногда размытыми и неточными, например:
"власть развращает", "за каждой революцией следует реакция", "изменения в
экономической жизни вызывают появление новых форм музыки и изобразительного
искусства". Если у нас есть исходные данные - скажем, нам известно, что
"Кромвель сосредоточил в своих руках большую власть", "в 1917 году в России
произошла революция", "Соединенные Штаты Америки пережили период радикальной
индустриализации", - едва ли мы сможем на их основании сделать
сколько-нибудь значимые исторические или социологические выводы с помощью
приведенных выше общих положений. Нам не хватает здесь взаимосвязанной