"Исайя Берлин. Марксизм и интернационал в XIX веке " - читать интересную книгу автора

отношения, в свою очередь, определяются связью каждого с про-

4 вечная философия (лат.). цессом производства. Понять что-то -
значит понять, какую роль оно играет в этом процессе, конечная и
неизменная цель которого - удовлетворение потребностей и запросов
человека. (Надо помнить, что марксизм не существует без телеологии.) У
любой задачи есть одно решение; лишь один путь не ведет к
саморазрушению; лишь одна форма социальной политики верна. Главное,
чтобы мы стремились к искоренению конфликтов и объединению людей ради
покорения природы, но не ради достижения власти над себе подобными; ведь
стремление к такой власти противоречит целям человечества - построению
гармоничного общества, каждый член которого сможет полностью раскрыться
и реализовать все свои возможности. Все же остальные формы
нерациональны, то есть так или иначе ведут к крушению. Чтобы знать, как
действовать и что делать, человек должен сознавать свое место в
производственном процессе, который определяет форму всякого общества и
жизнь его членов. Оценки и действия не надо различать, как делают
философы, ибо оценка сама по себе - действие. Рациональная оценка - это
правильное видение целей, средств, обстоятельств, ситуаций и их
участников; познавая их, человек и применяет свои познания. Таким
образом, получается, что просто нельзя верно видеть ситуацию и
действовать неверно, и наоборот. Не зная, в чем состоит цель и каковы
средства ее достижения, мы не сможем действовать рационально.
Это не простой утилитаризм, который предписывал бы рассуждать так:
"Мир управляется некими объективными законами; их надо познать, чтобы
приспособиться к ним, ибо иначе меня ждет крушение, а ни одно разумное
существо этого желать не может". Человеческая мысль всегда восставала
против такого подхода, поскольку нередко мораль (или даже политика)
предписывает людям защищать свои абсолютные принципы, при этом отказываясь
от "благоразумия", даже если их обвиняют в донкихотстве, утопизме или
неадекватности. Позиция Маркса, однако же, намного сложнее. Как и Гегель,
Маркс считал, что нельзя разделять факты и оценки: любая мысль, любое
действие, любое чувство заключают в себе оценку, а система ценностей
изначально заложена в человеческое мышление и неотделима от аппарата
познания и общения с миром. Понятие беспристрастной оценки, объективного
описания мира, а тем более беспристрастия в действии признаются абсурдными.
Я наблюдаю мир глазами своей эпохи, своей культуры и, разумеется, своего
класса; мое мировоззрение формируют классовые интересы. Реализм и его
центральное положение, гласящее, что факты принадлежат объективному миру и
могут быть увидены без всякого пристрастия и без всякой оценки, равноценен
отказу от того, чтобы видеть в человеке существо, по природе своей
преследующее некие цели. Понятие незаинтересованного наблюдателя, на
которого не оказывают никакого влияния ни окружающая среда, ни сложившиеся
традиции, то есть наблюдателя статического, стоящего как бы над миром,
признается нелепым. Хуже того, Маркс полагал, что всякая попытка
беспристрастно взглянуть на мир - это уход от реальности, то есть то, что
Сартр называл "дурной верой". Следовательно, разумны лишь та оценка и то
заключающее ее действие, которые основываются на верном восприятии
действительности и места данного человека внутри исторического процесса,
определяемого каким-либо доминирующим фактором (будь то Бог, законы