"Джулиана Берлингуэр. Серебряная рука " - читать интересную книгу автора - Откуда вам знать, что для меня лучше, а что хуже?
Он так бушует, так кричит! Это значит, что Арудж-Баба выздоравливает. Конечно, понадобится еще продолжительный отдых, но смертельная опасность миновала. Скоро он опять станет прежним раисом. - Прежним? Прогоните отсюда этих ослов! Прежним! Зачем Аллах дал человеку две руки, если бы он мог обойтись одной? К счастью для двух лекарей-арабов и четырех их помощников-персов, сиятельный пациент слишком слаб, чтобы от слов перейти к делу! У всех знатных господ, офицеров и визирей, пришедших поздравить своего раиса с благополучным выздоровлением, напряженные лица: их беспокоит эта неожиданная вспышка гнева Аруджа, к которому вместе с силами возвращается и его бесноватость. Выгнав лекарей и их помощников, охваченный неистовством бейлербей приказывает никому и ничего не платить за эту идиотскую консультацию. Потом он велит убраться из комнаты всем остальным - даже служителям, окуривающим помещение душистыми травами. Он желает остаться наедине с Хасаном. - Закрой дверь. Посмотрим, действительно ли ты так умен, как считает мой брат. Здоровой рукой Арудж поглаживает свою огненно-рыжую бороду, а в глазах его появляется лукавый блеск - совсем как у ребенка. - Подойди-ка поближе. Потрогай вот здесь. Чувствуешь обрубок? Я даже двигать им могу. Культя очень короткая, но ему действительно удается двигать ею. - Этот идиот лекарь из-за какой-то пустяковой лихорадки хотел и ее отхватить. И так уже откромсали слишком много! - Да зачем мне такая жизнь, если я не смогу, как прежде, делать все, что пожелаю? Арудж прикрывает глаза, лицо его выражает покорность судьбе. Но через секунду он опять взрывается: - По-твоему, не надо было так обращаться с ними? Да кто ты такой? Ты даже не мулла, а позволяешь себе поучать раиса указывать ему, что делать и чего не делать. Может, ты станешь еще учить меня, как обращаться с людьми, которым я плачу? Он снова оглаживает бороду, взъерошивает свою густую шевелюру и умолкает, прикрыв лицо рукавом шелкового халата. - Ладно, не буду больше злиться, - говорит он едва слышно. - Я слаб и болен. Врачи уже ничем не могут мне помочь. Тут он резко отдергивает рукав, за которым прятал лицо. Глаза его в щелочках век опять смеются. - Они не могут. А ты можешь! Ты должен вернуть мне руку. Арудж-Баба садится на постели скрестив ноги, подавшись вперед и подперев голову здоровой рукой. - Ну а ты как меня находишь, Хасан? Тоже считаешь, что я конченый человек? Посмотри, какой я теперь жалкий калека. Самому противно! На что я годен, что могу с одной левой рукой? Мух гонять? Шлепать детей и баб? Самое большее - устраивать смотр войскам, и даже в битве когда-нибудь участвовать, но зачем? Когда враг увидит меня издали - такого вот безрукого, униженного, неспособного испугать и цыпленка, - он же смеяться надо мной станет. И издеваться. Нет, не желаю, чтобы еще до битвы надо мной насмехались. Хочу |
|
|