"Фриц Бернар. Коста Брава " - читать интересную книгу автора

свежести. Хуан Хосе расположился на переднем юте, маленькой надстройке
треугольной формы, напротив кабинки, и молча скользил взглядом по морской
поверхности. О чем он мог думать? О прошедших днях или же о своем будущем?
Я удобно улегся на подушках из красной ткани, около руля; моя голова
была чуть выше борта корабля, а моя левая рука удерживала рукоятку руля. Я
упирался ногами о порог приоткрытой двери кабинки. Зеленый цвет нактоуза
входил в контраст с желтым цветом ступенек передней и задней частей юта.
Предыдущий владелец хорошо поддерживал их состояние, так как краска на них
до настоящего момента нисколько не потрескалась. Значительное преимущество
попутного ветра: можно было опустить парус на нижнюю мачту. Расстояние,
которое следовало пройти было не таким уж и значительным, однако стоило
опасаться, что карбюратор может дать сбой. Изнутри кабинка была неплохо
обустроена. Слева-небольшая раздвижная банкетка, легко превращающаяся в
диванчик. Для этого в наличии имелись матрац и постельные принадлежности.
Справа-откидной столик, на котором лежала открытая карта береговой линии и,
рядом с ней, несколько книг. И наконец-складывающийся стул, с разъемной
спинкой. Из правого угла верхней перегородки, с маленькой керамической
плитки смотрело изображение черной Монтсератской Девы. Рядом раскачивался
небольшой подсвечник из кованого железа, подвешенный на короткой цепи.
Узорная свеча, вставленная в него, уже когда-то служила своему хозяину.
Обстановка в кабинке и расположение предметов остались такими же, как и при
предыдущем хозяине, разве что я добавил керосиновую лампу. Снаружи корабль
был выкрашен в белый и зеленый цвета. На корме болтался небольшой якорь.
Мотор английского производства находился под задним ютом.
Мы плыли уже несколько часов, и было далеко за полночь. Было свежо,
даже прохладно. Я увидел вытянутый, но крепкий силуэт Хуана Хосе, который
поднялся, чтобы уложить маты в направлении заднего юта. Несколькими
мгновениями позже, он уселся рядом со мной на подушку, накинул пончо и
положил свою голову мне на грудь. Что касается меня, я натянул шерстяной
свитер и закурил трубку. Запах табака смешивался с солеными испарениями
моря. Я достал один из термосов, которые Эльвира наполнила горячим кофе
перед нашем отплытием. Отвернув крышку, я заметил там сложенный листок
бумаги. При свете спички я смог прочесть на каталонском следующие слова:
"Deu vos guard".[18] Я прочитал его вслух и затем мы по очереди выпили все
еще горячий кофе.
"У тебя хорошие друзья, Санти", - произнес Хуан Хосе, поднимая глаза.
Затем он добавил: "Я уже видел раньше бухту, где находился Сальвадор".
"Как это?"
"На картине Эстебана Муньоса у нас дома. Вчера вечером я изучил
подпись, стоящую на картинах. Это тоже, что и на картине у меня дома".
С юго-востока поднялся легкий бриз и нашу лодку закачало. Хуан Хосе
приобнял меня и мы просидели таким образом какое-то мгновение.
"Санти, я столько хочу тебе сказать!. Ведь ты даже не знаешь моей
фамилии..."
Оказалось, он принадлежал к очень именитому роду. Его отец был
известным политиком правого толка. За несколько часов до того, как за ним
пришли военные, он уговаривал мальчика попробовать всеми возможными методами
добраться до Франции, если ситуация не изменится к лучшему. На следующий
день его отец должен был бы отправиться в надежное укрытие у друзей. Но было
уже поздно. Под воздействием душащих его эмоций, слова застревали в горле