"Александр Берзин. Буддийско-мусульманские доктринальные отношения: прошлое, настоящее и будущее" - читать интересную книгу автора

ханстве. Первые такие дебаты состоялись в 1255 году н.э. при дворе хана
Монке, а вторые - три года спустя при дворе его брата Хубилай-хана
(Кублай-хана). Предметом спора было то, что даосы считают Будду учеником
Лао-цзы. Таким образом, эти дебаты имели мало общего с обсуждением
философских доктринальных убеждений.
В XIII веке н.э. францисканский миссионер, фламандец Уильям Рубрук
побывал при дворе хана Монке. В путевых заметках он описал дебаты о
существовании единого Бога, которые состоялись при дворе в 1254 году н.э. и
велись в первую очередь между ним и представителем "туина", или
"идолопоклоннической" религии. Кроме того, при обсуждении присутствовали
последователи несторианства и "сарацинской" религии, а именно ислама.
Хотя некоторые ученые описывали эти дебаты как объединившие
христианство и ислам против буддизма, из заметок Уильяма Рубрука следует,
что данное утверждение спорно. Прежде всего, слово туин произошло от
китайского дао-жэнь, которое означает "народ дао". Вероятно, францисканский
монах полагался на китайских переводчиков при монгольском дворе. Кроме того,
туинами он называл тех, кто принял манихейскую точку зрения о разделении
вселенной на добро и зло. Они верят в существование верховного Бога на
небесах, который един, не всемогущ, существует только на духовном уровне и
никогда не принимает человеческий облик. Под его властью находятся десять
других богов, под ними - еще один, и затем - бесконечное множество богов на
земле. Хотя туины признают перерождения, Рубрук писал, что они также верят в
существование души. В местах поклонения монахи, которые дали обет безбрачия,
начитывают мантры, но идолы в этих храмах - это статуи умерших, а не
верховного Бога.
Таким образом, маловероятно, чтобы туины были именно буддистами. Скорее
всего, Уильям Рубрук объединил буддистов, даосов и манихеев - то есть всех,
кого он называл идолопоклонниками, - при дворе хана Монке, чтобы объяснить
их верования с точки зрения христианства. Согласно заметкам францисканского
монаха, мусульмане и несториане практически не участвовали в дебатах, а лишь
соглашались с его утверждениями. Поэтому едва ли можно считать эту дискуссию
буддийско-мусульманским диалогом.
Итак, буддизм интересовался учениями других религий, (1) когда он
распространялся в небуддийских регионах, где преобладала другая религия; (2)
когда соперничал с другими иностранными верованиями за признание его
государственной религией или (3) за царское покровительство. Во всех этих
случаях ислам не подходит под понятие "другой религии", за исключением
непродолжительного периода правления Ильханата в Иране. Однако буддисты не
проявили интереса к мусульманским доктринам, даже после того, как монголы
принесли буддизм в исламский Иран. И лишь однажды буддизм обратился к
исламским верованиям: когда возникла угроза вторжения исламских военных сил.


Текущие отношения между буддийским и мусульманским населением Азии

Казалось бы, эти исторические прецеденты определяют положение буддизма
по отношению к другим системам верований в современном мире. Начиная со
второй половины XX века буддизм широко распространился во многих регионах
мира, где традиционными верованиями были другие религии. Это привело к тому,
что необходимость межрелигиозного диалога между буддийскими лидерами и