"А.Бежицын. Соль, потерявшая силу? (О пагубности РПЦ для России) " - читать интересную книгу автора

открыто всем, что система православного богословия есть нечто искомое, а
потому нужно тщательно изучать его источники, а не списывать системы с
учений еретических, как это делается у нас уже в течение двухсот лет".
Потом пришел период религиозных гонений, не до богословских трудов
стало. При всем том сегодня мы только и слышим, что о "необычайной глубине"
православной богословской мысли, хотя оснований для таких утверждений еще
меньше, чем для разговоров об особой православной святости. Однако
соответствием торжественных деклараций реальному положению дел в России
всегда интересовались мало. Как, впрочем, и самой жизнью, что особенно
губительно сказывалось и сказывается на судьбах нашей страны.
Мироотрицающая составляющая русского православия

Святость, которую превозносит русское православие, не подразумевает
никакой заботы о делах земных. Восторгались теми, кто избирал "благую
часть", кто шел "в Марии", а "Марф" не было и нет. (Е.Н. Трубецкой: "Если,
не имея духовной высоты Марии, человек уходит от любящих забот о своем
народе, оправдывая свое бездействие нежеланием походить на Марфу, он эти
обнаруживает х о л о д н о е с е р д ц е, то есть отсутствие того
самого, что в человеке всего дороже" /35/). У нас же всякая забота о земном
устроении рассматривается как отказ от главного - от служения Богу, от
достижения святости.
"Печься о столах" у нас некому, церковь учила только погружаться в
себя, терпеть, созерцать - это, дескать, главное. И это умели в избытке.
В.С. Соловьев писал, что у нас есть "...созерцательность, покорность,
терпение. Этими добродетелями долго держалась наша духовная метрополия -
Византия, однако они не могли спасти ее. Значит, одних этих восточных
свойств и преимуществ самих по себе - мало" /36/. Очень даже мало, нужно
все-таки что-то делать и в этой земной жизни. А ею наше православие
заниматься решительно не хотело и не хочет. Хотя этого недвусмысленно
требует Библия: "Если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот
отрекся от веры и хуже неверного" (1 Тим 5:8). Отрекаются и еще как - ставя
отречение себе в заслугу. В России полно неухоженных, обделенных всякой
человеческой заботой людей - и при этом очереди в монастыри.
Пренебрежение земными делами у нас изящно называют "практическим
монофизитством". На монофизитство указывали давно, В.В. Розанов писал о
нашем православии: "...оно все - монофизично, хотя именно на Востоке
монофизитство как догмат было отвергнуто и осуждено. Но как догмат - оно
осудилось, а как факт - оно обняло, распространилось и необыкновенно
укрепилось в Православии и стало не одною из истин Православия, а
краеугольным камнем всего Православия. Все это выросло из одной тенденции:
истребить из религии все человеческие черты, все обыкновенное, земное и
оставить в ней только небесное, божественное, сверхъестественное" /37/.
Это побудило одного автора еще в середине XIX века написать стишки,
начало которых (про широту "русских натур", идеал правды которых не влезает
в "формы узкие / Юридических начал") цитируют у нас часто, а вот окончание -
редко, почему и стоит его привести:

Не к пути земному, тесному,
Создан, призван наш народ,
А к чему-то неизвестному,