"Анатолий Безуглов, Юрий Кларов. За строкой приговора... " - читать интересную книгу автора

ослепленные любовью к детям матери. А Валентин, разумеется, верил ей. Уж
слишком лестно она о нем отзывалась, чтобы ей можно было не поверить...
Итак, во всем виновата зависть. Это уже некоторое утешение. Свои неудачи в
общении со сверстниками он пытается компенсировать общением с книгами.
Читает он много. Среди других книг ему как-то попались произведения Ницше и
Макса Штирнера. Многого он в них не понял, но кое-что до него дошло и
пролило бальзам на незаживающие раны. Теперь он уже, как подчеркнул Семен
Петрович, все воспринимал в определенном аспекте; по одну сторону - он,
сильная личность, сверхчеловек, которому все дозволено, по другую - те, с
кем ему, к сожалению, приходится постоянно общаться, - маленькие, серые
люди. Они не признают его исключительности? Ну что ж, вполне понятно: виной
этому их низкий интеллект.
В комсомол Булыгин не вступил. Одно время его активно "вовлекали", но
потом оставили в покое. Больше комитет комсомола им не интересовался.
Булыгин не хулиганил, двоек у него не было. Стоит ли терять время? Из этого
же исходил и классный руководитель, которого интересовали только процент
успеваемости и уровень дисциплины в классе.
Между тем семена давали ростки. "Сильной личности" - а в том, что он
супермен, Булыгин уже не сомневался - необходимо было проявить себя. Но в
чем и где? По мнению Борисова, Булыгин не так уж долго мучился в поисках
ответов на эти вопросы. Все было более или менее ясно: "сильная личность"
по-настоящему может развернуться только на Западе. Дома у Булыгина
хранились вырезки из иллюстрированных американских, немецких и английских
периодических изданий: сверкающие всеми цветами радуги автомобили,
роскошная вилла на берегу океана, серебристая яхта, аристократический
пляж... Все это - достояние суперменов, истинных хозяев жизни, которые
бесконтрольно вершат судьбы "маленьких людей". А разве он, Валентин, не
супермен? Просто ему здесь не дают и не дадут развернуться, а попади он, к
примеру, в Нью-Йорк... У Булыгина захватывало дух от тех возможностей,
которыми, по свидетельству иностранных журналов и кинофильмов, располагают
на Западе "сильные личности". Сколько благоприятных случайностей на пути
рыцарей удачи, сколько щедрых меценатов, чудаковатых миллионеров, мечтающих
передать свои сказочные богатства в руки молодого супермена!
Борисов рассказывал о Булыгине, а в аудитории полновластно царила
скука. Этакая, знаете, тихая, благопристойная. Мой приятель Андросов
перелистывал сборник речей Плевако, Белозеров... Да, он теперь в
адвокатуре. Член президиума коллегии Белозеров читал Конан-Дойля, а я играл
со своим соседом по столу Середой в шахматы, одновременно стараясь на
всякий случай не упустить нити повествования: ведь как-никак, а от Борисова
всегда можно было ждать подвоха... Но мои опасения, кажется, были напрасны.
История Булыгина не таила в себе особых неожиданностей. Семен Петрович
рассказывал, как, окончив школу, Булыгин уехал в большой приморский город.
Поступить в институт ему не удалось: не прошел по конкурсу. Но возвращаться
домой он не торопился. Вскоре Булыгин знакомится с уголовником-рецидивистом
по кличке Зубастик. Зубастика досрочно освободили из колонии за "хорошую
работу и примерное поведение". И то и другое, по словам Борисова, полностью
соответствовало действительности. Тем не менее Зубастик совершенно не
намеревался порывать со своим прошлым. Наоборот, теперь он собирался
действовать более хитро и в более крупных масштабах, загребая жар чужими
руками. Он сколачивает группу из ребят, живущих в одном с ним доме. Среди