"Анатолий Безуглов, Юрий Кларов. За строкой приговора... " - читать интересную книгу автора

них - и наш Булыгин. Старый вор быстро раскусывает замкнутого, самолюбивого
парня, который бредит заграницей. "Там житуха что надо, - соглашается он с
Валентином. - Но без кругляков там загнешься". Последнее Валентин знал и
без него: для начала нужны деньги. Правда, ему не очень хотелось
участвовать в кражах и рисковать собственной шкурой. Но, во-первых,
супермен стоит выше законов и ему все позволено, а во-вторых, другого
выхода нет. В этом отношении, по мнению Валентина, Зубастик был полностью
прав. И вот юный супермен совершает под руководством пожилого супермена
первую кражу. Она кончается для него благополучно. Зубастик им доволен,
хвалит его: это уже почти общественное признание. И в одном из своих
посланий матери Валентин пишет: "Настоящий человек тем и отличается от
слизняка, что он не считается с обстоятельствами, а сам создает их". За
первой кражей следует вторая, третья. Затем удачное ограбление квартиры и
попытка побега за границу...
Вот вкратце та история, которую мы услышали от Борисова. Как только
Семен Петрович покончил с одиссеей Булыгина, Андросов поспешно спрятал в
стол Плевако, а Белозеров сделал сосредоточенное и заинтересованное лицо.
Но они оба недооценивали Борисова и его умение все замечать...
- Если Андросов ничего не имеет против, начнем с него, - сказал
Борисов. - Правда, все это время он штудировал речи Плевако... Но, как
известно, Юлий Цезарь умел одновременно делать несколько дел... Насколько я
знаю, вы собираетесь стать следователем, Андросов, не правда ли?
Андросов неохотно встал из-за спасительного стола и кивнул головой.
- Вот и чудесно. Теперь капельку воображения. Представьте себе,
Андросов, что институт остался далеко позади, вы уже не студент, а
следователь или, допустим, прокурор. И вот в ваши руки попало дело
Булыгина. С содержанием дела я вас познакомил. Теперь любезность за
любезность: познакомьте меня со своей программой действий. Надеюсь, вы мне
в этом не откажете?
Андросов посмотрел на Белозерова, а потом на меня. Мы оба пожали
плечами.
За время учебы нам приходилось разбирать самые хитроумные казусы,
группируя косвенные улики и строя самые неожиданные версии. К этому мы
привыкли. Но историю Булыгина нельзя было назвать казусом. С точки зрения
юриста, она была элементарна. Именно эта элементарность и сбивала с толку.
Подвох, явный подвох. Но в чем?
Бодрым и ясным голосом человека, которому уже нечего терять, Андросов
сказал:
- Прежде всего я бы допросил Булыгина.
- Уже.
- В каком смысле "уже"?
- Уже допрошен.
- И как, признался?
- Полностью и безоговорочно. Признался по всем эпизодам.
Молчание.
- Значит, признался?
- Признался, можете мне поверить.
- А свидетели?
- Все допрошены, и показания их подшиты к делу. Все?
- Все, - подтвердил Андросов.