"Анатолий Безуглов, Юрий Кларов. За строкой приговора... " - читать интересную книгу автора

Так сама жизнь решила спор следователя Фролова и майора Николаева,
решила категорически и окончательно. Да, и Аполлона, и базарного петушка
лепят из одной и той же глины. Очень многое зависит от того, в чьи руки
попала эта глина. Поэтому руки следователя должны быть не только умелыми,
но и добрыми. Так утверждал Александр Васильевич Чернов.


ДВА МОНОЛОГА

Во время наших бесед Фролов часто вспоминал свои студенческие годы и
одного из старейших преподавателей Московского юридического института, а
затем юрфака университета Семена Петровича Борисова.
- Он первым дал нам, студентам, представление о роли следователя в
системе социалистического правосудия, - говорил Фролов. - Ведь в свое время
каждый из нас считал, что задача следователя сводится лишь к тому, чтобы
расследовать конкретное преступление, выявить преступника.
- Но ведь, по существу, это именно так.
- Не совсем. Это программа-минимум.
- А программа-максимум?
- Если вы не возражаете, давайте вернемся в стены Московского
юридического института, - предложил Фролов. - Борисова вы знали, так что
нет особой нужды напоминать об его эксцентричной манере вести семинары.
Семен Петрович всегда напоминал волшебную шкатулку фокусника, которая
никогда не скупится на сюрпризы. Но на том семинаре "волшебная шкатулка"
была пуста. Борисов ничем, кажется, не собирался нас удивлять. Он был
солиден, серьезен и... скучен. Собственно, не столько Борисов, сколько
казус, который он нам рассказывал. Знаете, существует типичный материал для
газетной статьи на морально-этические темы "На что смотрела
общественность?". Вот что-то в таком роде нам и было преподнесено. История
падения Валентина Булыгина нас, будущих юристов, по логике вещей
заинтересовать не могла, тем более что Борисов почему-то делал упор не на
расследование, а на биографию оного юноши, одного из тех, кого в прежние
времена называли стилягами, а немного позднее суперменами из Жмеринки или
д'артаньянами из Таганрога.
Рассказ Борисова сводился к тому, что, рано лишившись отца, Валентин
Булыгин рос баловнем матери и, как многие баловни, ни минуты не сомневался,
что все на свете: игрушки, лакомства, солнце - создано только для него. Он
привык к тому, что каждое его желание мгновенно выполняется, что он и есть
центр необъятной Вселенной. Он любил командовать, и вскоре это стало
привычкой. Но любить командовать и уметь завоевать себе право командовать,
как известно, не одно и то же. Поэтому в школе ему пришлось туго: никто не
хотел признавать за ним этого лестного права. Само собой понятно, что
самолюбие мальчишки было задето: хотелось верховодить, а добиться этого он
не мог. Отказаться же от приобретенных привычек было трудно, да и не
хотелось. Весьма обычная коллизия. Но в дальнейшем она приняла острые
формы. Борисов дал нам понять, что в этом сыграла определенную роль мать
Булыгина. Она понимала состояние сына, жалела его и пыталась по-своему
утешить. "Зачем ты огорчаешься? - говорила она. - Ты все равно умней их
всех. Они тебе просто завидуют. Завидуют твоим новым костюмам, твоей
начитанности". В общем, она говорила все, что в таких случаях говорят