"Питер Бигль. Лила, оборотень" - читать интересную книгу автора

театров людей, торопливо минуя обремененные смертью лица,
плывущие в потоке ночной толпы подобно блуждающим минам, и
избегая в особенности лиц безумцев, жаждущих рассказать ему,
каково оно быть безумцем - Фаррелл всю эту долгую ночь гнался
за Лилой Браун по городу. Никто не предлагал ему помощи, не
пытался преградить дорогу страховидной суке, прыжками летящей
по улицам во главе лавины разномастных, горячечных обожателей -
но с другой стороны, псам тоже приходилось протискиваться мимо
тех же тесно ступающих ног и мстительных тел, что и Фарреллу.
Толпа замедляла движение Лилы, и все же он испытывал
облегчение, когда она сворачивала на улицы попустынней. Уже
скоро ей так или этак придется пролить кровь.
Сновидения Фаррелла, после того как он прокручивал их
несколько раз, лишались четкости очертаний, то же самое
случилось и с этой ночью. Полная луна соскальзывала с неба,
тая, будто ком масла на сковородке, и сцены, завязшие в памяти
Фаррелла, начали съеживаться, проникая одна в другую. Куда бы
он ни сворачивал, шум поднимаемый Лилой и ее ухажерами,
становился все тише. Миссис Браун, выцветая, возникала и
исчезала через все более долгие промежутки времени, и лишь
управляющий вспыхивал, будто огонь Святого Эльма, в темных
проемах дверей и под решетками метро, и ствол его револьвера
испускал радужные лучи. Наконец, Фаррелл потерял Лилу
окончательно и, как ему показалось, проснулся.
- Чертова шлюха, - громко сказал он. - Ну ее к дьяволу.
Хочет дурить, пусть дурит.
Он погадал немного, бывают ли у оборотней щенки и на что
они похожи. Лила, наверное, уже принялась за своих ухажеров, ей
нужна кровь. Бедные псы, подумал он. Они были такие грязные,
счастливые и ни о чем не подозревали.
- В этом содержится нравственный урок для всех нас, -
сентенциозно провозгласил он. - Не будь дураком, не связывайся
с незнакомыми, на все готовыми дамочками. Такие способны тебя
убить.
Он пребывал в несколько истерическом состоянии. И тут, в
двух кварталах от себя, в льющемся с реки сером свете он увидел
спешащую сухопарую фигуру, уже одинокую. Фаррелл не стал ее
окликать, но как только он побежал, волчица остановилась и
повернула к нему морду. Даже на таком расстоянии видны были
крапинки и прожилки в ее одичалых глазах. Она оскалила зубы,
приподняв с одной стороны губу, и зарычала, словно горящее
дерево.
Фаррелл, семеня, приближался к ней и кричал:
- Домой, домой! Лила, дурища, иди домой, уже утро!
Рычала волчица страшно, но когда до Фаррелла осталось
меньше квартала, она вновь развернулась и метнулась через улицу
в сторону Вест-Энд-авеню.
- Вот и умница, - сказал Фаррелл и заковылял следом.
Перед восходом солнца изрядное число обитателей
Вест-Энд-авеню выходят, чтобы прогулять своих собак. Фаррелл и