"Питер Сойер Бигл. Тихий уголок" - читать интересную книгу автора

чтобы кто-то ее не любил. Она являлась всем, что достойно любви в этом мире,
и демонстрировала свои достоинства медленно и лениво, словно вращающееся
блюдо с бриллиантами в витрине ювелирного магазина. Кроме того, она
выглядела женщиной, которой кто-то очень нужен, и у нее был скорбный рот.
Они познакомились на маленьком приеме, который ему устроили, когда он
поступил на факультет в Ингерсолле. Она явилась со своим дядюшкой,
преподавателем геологии. Взгляды Сандры и Майкла встретились, и он, отставив
в сторону бокал, направился к ней. Через пятнадцать минут он читал ей Рэмбо,
Доусона и Суинберна, а также собственные стихи, которые писал тайно. Она
слушала и сразу поняла: Майкл хочет с ней спать. Так как они были
цивилизованными и зрелыми людьми, она привела его к своей гигантской теплой
постели, в которой ей удавалось выглядеть совершенно впечатляюще потерянной.
Майклу нравилась ее особенность казаться потерянной. Это заставляло его
чувствовать себя нужным и полезным. Он обнаружил, что в нем сильна
потребность кому-то покровительствовать. И это его сперва раздражало, затем
забавляло, а затем стало доставлять ему огромное удовольствие... Его все
больше захватывали обнаружившиеся в ней холодное великолепие и медлительный
ум. Она показалась ему трехмерной, а он уже довольно долго носился в поисках
третьего измерения.
Итак, они поженились, и Майкл получил то, что президент факультета
назвал "некоторой прибавкой" - не более того, собственно, но это дало Майклу
и Сандре Морганам возможность переселиться в квартиру в Йоркчестере, и
Сандра оставила свою работу в художественной галерее. Они были женаты четыре
года, и, в целом, брак был счастливым.
"И вот я умер, - подумал Майкл. - Умер. И погребен. И стал гумусом для
голодной Земли. И я никогда больше не увижу Сандру". Мысль эта причинила
боль, несмотря даже на онемелость, которая гладила его своими колдовскими
пальцами. Тело его было для него теперь ничем, но немалая часть его души
осталась вместе с Сандрой, и, пусть мертвый, но он чувствовал себя нагим и
вроде как неполным. Он молил о сне, и когда сон не пришел, стал изобретать
способы провести время. Он разбил свою жизнь на периоды, озаглавленные:
Юность, Гарвард, Европа, Корея, Ингерсолл и Сандра - и постарался
рассмотреть их глубоко и объективно. Сперва он понял, что жизнь его не была
потрачена впустую, а вскоре после того - что была. Он вспомнил все
незначительные факторы, которые должны были иметь место, чтобы составить
смертное существование Майкла Моргана, пронумеровал их, взвесил и решил, что
они имели индивидуальное значение, но для общества роли не играли. А затем
он подумал, что возможен и какой-то другой путь. Со смертью, как он открыл,
появляется возможность беспристрастно рассмотреть пройденное. Вместе с этим,
однако, возникает и поразительное отсутствие интереса ко многому из того,
что прежде казалось очень важным. Только Сандра казалась теперь подлинной,
Сандра и, возможно, добрые нью-йоркские весны, и открытие того единственного
учащегося, который понял, какой одинокой стальной машиной был Бисмарк и
каким ледяным императором - Бонапарт.
Затем Майкл попытался вспомнить все выдающиеся музыкальные
произведения, которые слышал, и быстро выяснил, что его образование было
далеко не таким полным, интерес - далеко не таким сильным, а память - отнюдь
не такой цепкой, как он считал. В ней остались только прелюды Шопена,
которые он учил мальчиком, плюс - что-то из Римского-Корсакова, несколько
пассажей из Нинта и жалобная дрожащая мелодия, которая, кажется,